Дело о любопытной новобрачной
Шрифт:
– Спал, конечно.
– Вы можете это доказать?
– Точно так же, как любой человек, ложащийся спать вечером и встающий утром. Как правило, для этого не требуется алиби. В этом случае, на мой взгляд, достаточно простого утверждения.
– Так оно и было бы, доктор, если бы окружной прокурор не стал расспрашивать вас и вашего слугу в отношении телефонного звонка в вашу квартиру в два часа ночи. Ваш слуга тогда ответил, что…
Выражение лица доктора заставило Мейсона замолчать.
– Так что же вы мне скажете, доктор?
– Господи!.. Откуда окружной прокурор узнал об этом звонке? Я даже
– Почему он решил, что мужчина был нетрезв?
– Вероятно, по голосу… Во всяком случае, он так мне сказал, когда я вернулся домой. Я хочу сказать…
– Переходите к фактам, доктор.
– Да, я там был… Не в два часа, а позднее… Я проснулся и не мог уснуть… Я знал, что Рода поедет к этому негодяю. Посмотрел на часы и с тревогой подумал о Роде. Все ли в порядке у нее? Я поднялся, оделся и поехал на Норвалк-авеню. Машина Роды стояла в соседнем переулке. Я посмотрел на окна квартиры Мокси. Света не было. Тогда я позвонил, но мне никто не ответил… Я продолжал давить и давить на звонок, сам не понимая, чего дожидаюсь. Почему мне никто не открывал? Если бы не машина Роды в переулке, то я посчитал бы, что Мокси спит. Поскольку мне никто не открывал, я решил обойти вокруг дома и проверить, нельзя ли как-то попасть в дом иным путем. Мне не хотелось оставлять свою машину перед домом, поэтому я объехал вокруг квартала и поставил автомобиль на параллельной улице. По дороге к дому Мокси я вдруг увидел, что в его квартире появился свет. Мне в голову пришла мысль, что мои звонки все же разбудили его, поэтому я ускорил шаги, намереваясь позвонить еще раз, но, к счастью, заметил, что машины Роды уже нет.
– Когда вы звонили, то стояли на ступеньках крыльца, не так ли?
– Естественно.
– Вы слышали дребезжание звонка наверху?
– Нет.
– А звуки борьбы до вас не доносились?
– Нет. Я вообще ничего не слышал.
Мейсон нахмурился.
– Я сейчас дам вам один совет, а вы потом не будете о нем вспоминать, – сказал адвокат. – Договорились?
– Какой именно совет? – недоуменно спросил доктор Миллсэйп.
– Вы плохо выглядите.
– Господи! Да что ж тут удивительного? Все эти дни я только и думаю об этой истории. Я совершенно не могу спать по ночам. Лортон в городе и шантажирует Роду… Я не могу есть и сосредоточиться на своей работе. Моя работа идет кое-как… Я…
– Я сказал, что вы неважно выглядите, – перебил его Мейсон.
– Вполне естественно… Я чувствую себя совершенно разбитым. Я только еще не схожу с ума.
– Что бы вы посоветовали пациенту, если бы он явился к вам в таком состоянии, как у вас? Да к тому же если бы он еще и плохо выглядел?
– Что вы имеете в виду?
– Скорее всего, вы посоветовали бы ему отправиться в длительное морское путешествие.
– Разумеется, перемена обстановки…
Миллсэйп не договорил, его глаза заблестели.
– Как я заметил в самом начале, я не хочу, чтобы мое имя упоминалось в связи с этим вопросом. Прежде всего, я не врач, – сказал Мейсон, вставая с кресла. – Чтобы все выглядело совершенно естественно, вы можете проконсультироваться у какого-нибудь знакомого врача. Вам не обязательно рассказывать ему, что именно вас беспокоит, но охарактеризуйте
– Короче говоря, вы мне советуете уехать в такое место, где окружному прокурору до меня не добраться? Но не будет ли это ударом в спину Роде?
– Извините за откровенность, но ваше присутствие принесет Роде больше вреда, чем пользы. Лично я интересуюсь только состоянием вашего здоровья. Вы выглядите неважно, под глазами синева, нервничаете, вздрагиваете. Вам следовало бы посоветоваться с каким-нибудь авторитетом в этой области. Пусть он поставит диагноз. Ну а на всякий случай вот вам моя визитная карточка. Если вдруг что-то случится, то незамедлительно обращайтесь ко мне.
Мейсон положил на стол свою визитку.
Миллсэйп вскочил с кресла, схватил руку Мейсона и крепко пожал ее.
– Огромное вам спасибо, мистер Мейсон! Прямо скажу, я не подумал о такой возможности. А ведь лучшего и не придумаешь!
Мейсон собрался было что-то сказать, но не успел, поскольку за дверью послышался какой-то шум и где-то хлопнула дверь. Зазвенел негодующий голос секретарши доктора Миллсэйпа.
Мейсон повернул ключ и распахнул дверь.
Те самые полицейские, которые арестовали Роду в аэропорту, посмотрели на адвоката изумленными глазами.
– Ну и ну! – воскликнул один из них. – Вы действительно проворный малый!
– Большое спасибо, доктор, за ваш совет, – поклонился Мейсон Миллсэйпу. – Если вам когда-нибудь потребуется адвокат, без колебаний обращайтесь ко мне. Я вижу, что эти два господина хотят с вами поговорить. Возможно, вы не знаете, что они – детективы из отдела по раскрытию убийств. Не стану вас больше задерживать. Между прочим, как юрист я могу вам подсказать, что если у вас нет желания отвечать на их вопросы, вам не обязательно это делать…
– Хватит! – рявкнул полицейский, с угрожающим видом делая шаг в сторону Мейсона.
– И если вам понадобится адвокат, доктор, – даже не взглянув на полицейского, продолжал Мейсон, – на карточке есть номер моего телефона. Я не знаю, чего хотят эти господа, но на вашем месте я не стал бы отвечать на их вопросы.
Мейсон прошел мимо полицейских, не удостоив их даже взглядом.
Глава 10
Кабинет Мейсона наполняли лучи утреннего солнца. Зазвонил телефон, и почти одновременно в дверь, выходящую в коридор, раздался условный стук. Мейсон открыл дверь и впустил Пола Дрейка, Делла Стрит подняла трубку.
– Вас к телефону, шеф! – сообщила секретарша.
Мейсон неторопливо пошел к аппарату, но вдруг передумал и сказал:
– Делла, узнай, в чем там дело.
Дрейк вытащил из кармана газету и устало махнул рукой:
– Твоя клиентка оказалась слабовата…
Мейсон лишь усмехнулся в ответ.
Делла Стрит неожиданно бросила трубку на место.
– Что случилось, Делла? – спросил Мейсон.
– Звонил какой-то наглец из отдела по раскрытию убийств. Ты бы слышал, с каким торжеством в голосе он сообщил, что Рода Монтейн только что подписала заявление в окружной прокуратуре. Она обвиняется в совершении убийства первой степени, так что они будут рады предоставить тебе свидание с клиенткой в любое время. Ни о каком хабэас корпус не может быть и речи.