Дело о наезде
Шрифт:
– Да.
– Но вот почему-то, когда я на пляже спросил вас, влюблены ли вы в меня, вы были не просто удивлены, нет, вы даже слегка рассердились от такой крамольной мысли.
Она поерзала в кресле.
– Ну… я боялась, что, признайся я вам в любви, это… может быть опасным. Ведь я же не хотела… – Голос ее стих.
– Ладно, Люсиль, я не хочу вас смущать. Но одно хочу выяснить четко. Значит, вы притворились, что не умеете водить, только потому, что хотели немного поразвлечься со мной? Правильно я вас понял?
Она снова поерзала.
– Ну, не совсем так. Я хотела познакомиться с вами поближе. Я думала, что мне с вами будет интересно.
– Ну вот вы со мной знакомы. И что, это очень интересно?
Она
– Конечно. Всегда приятно сознавать, что в тебя кто-то влюблен. В жизни девушки любовь знаете как важна? А Роджер меня не любит.
– Вы это выяснили еще до замужества или уже после?
Она взглянула на меня, и на какой-то миг в ее глазах засветился нехороший огонек, но она тут же вспомнила роль, которую играла, и на ее лице появилось выражение оскорбленной добродетели.
– После. Он потерял ко мне всякий интерес.
– Интересно почему?
Она откинулась на спинку кресла, нахмурилась.
– Он уже старый. Мне нужно одно, ему – другое, – проговорила она, не глядя на меня.
– Допустим. И вы, естественно, решили найти кого-нибудь, кому будет с вами интересно, и выбрали меня.
Она гневно вспыхнула.
– Я знаю, вам все это неприятно, Чес, – сказала она по возможности мягче. – Может быть, на вашем месте и я бы чувствовала себя так же. Так что я вас не обвиняю. Даже наоборот – прошу меня простить. Конечно, в основном это моя вина. Я чувствовала себя такой одинокой. А благодаря вам я словно заново родилась.
– Что ж, могу только сказать, что моя жизнь благодаря вам тоже вышла из обычной колеи, – усмехнулся я. – Ну ладно, итак, я получил ваше объяснение, нравится оно мне или нет, теперь давайте разберемся в деталях. Значит, вы водите машину два года?
Руки ее сжались в кулаки.
– Нет, нет. Что вы! Удостоверение я действительно получила два года назад, но машину почти не водила. Роджер мне не давал пользоваться своими машинами. Я ездила, может, неделю, потом он сказал, что я езжу слишком быстро, и больше мне свои машины не доверял.
Я улыбнулся. Она сразу сообразила, в какую ловушку я ее веду, и избежала ее.
– Значит, когда вы попросили меня поучить вас, вы фактически начинали все сначала?
Руки ее разжались.
– Да.
Я бросил водительское удостоверение ей на колени.
– Надеюсь, вам удастся это доказать. Надеюсь, что шофер вашего мужа весьма охотно совершит клятвопреступление, если его под присягой спросят, пользовались ли вы машинами мужа. Одно дело – когда полицейского сбивает насмерть новичок, и совсем другое – когда опытный водитель. Если судья увидит ваше удостоверение, придется приложить много усилий, чтобы убедить его в вашей неопытности.
Она окаменела:
– Не смейте так говорить! Вы просто пугаете меня!
Я пристально посмотрел на нее:
– Увы, Люсиль, я не могу вас испугать. Вы ведь абсолютно уверены, что вам это сойдет с рук, а?
Кажется, впервые ее уверенность в себе пошатнулась – в глазах мелькнуло какое-то раздражение.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – бросила она резко.
– Не понимаете? Знаете что, сделайте мне одно одолжение. Освободите меня от всех ваших личных драм, интересов и проблем. Уберите с глаз моих вашу игру в маленькую девочку, ваше роскошное тело – они меня больше не соблазняют. Да, не скрою, сердчишко мое застучало, когда я увидел, как вы глядитесь в зеркало в своей ночной рубашке. Да, оно стучало еще громче, когда я застал вас в своей машине. А уж когда вы лежали на песочке и, как мне казалось, предлагали себя, оно, несчастное, прямо из груди вырывалось. Только с тех пор я немного поумнел! И вы меня больше не интересуете. Потому что я точно знаю, что вы лгунья, и подозреваю, что еще и авантюристка. Еще я знаю, что вам зачем-то позарез нужны деньги,
Лицо ее внезапно побелело, глаза засветились жестоким огнем.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – произнесла она наконец. Голос ее звучал глухо и прерывисто. – Как вы можете так со мной разговаривать? Ведь нас же шантажируют! Я объяснила вам, откуда у меня водительское удостоверение, но сути это не меняет. Этот человек требует тридцать тысяч, иначе он расскажет о нас Роджеру, а полиции – о наезде! Почему вы со мной разговариваете в таком тоне?
Я поднялся.
– Ответьте мне на один вопрос, Люсиль. – Я пересек комнату и, присев рядом с Люсиль на корточки, посмотрел ей прямо в глаза. – Сколько времени вы работаете вместе с Оскаром? Сколько простофиль вы обвели вокруг пальца? Отвечайте, а потом я возьму вас за нежную лживую шейку и выброшу отсюда!
Лицо ее исказилось – на нем появилась ярость дикого зверя. Рука ее, приняв форму когтистой лапы, метнулась мне в лицо, но на этот раз ей не удалось застать меня врасплох. Я поймал ее за кисть, выдернул из кресла и завел руку за спину.
Она взвизгнула от боли. Выпустив кисть, я схватил ее за локти и заглянул в горящие бешенством глаза.
– Итак, что вы мне ответите? – Я легонько встряхнул ее. – Сколько времени вы работаете вместе?
Она попыталась высвободиться, но я только крепче сжал ее кисти.
– Вы ошибаетесь, – тяжело выдохнула она. – Я не работаю с этим человеком. Как вы могли такое подумать?
Я отпустил ее.
– Это вы ошибаетесь, когда думаете, что вас не видно насквозь. Все ясно как Божий день. Вы заманили меня на уединенный пляж. Там, кроме нас, никого не было, никого – вчера я специально ездил туда, чтобы осмотреть местность. Там следы только ваших и моих ног. А это значит, что Росса там не было. Откуда же, спрашивается, ему стало обо всем известно? Очень просто: ему рассказали вы. Вы вдвоем хотите заполучить двадцать тысяч, которые я собираюсь вложить в дело вашего мужа. Он ведь сказал вам об этом, правда? То-то вы в первый же вечер знакомства так этим интересовались! Вы рассказали Россу, а потом вдвоем решили выудить у меня эти денежки путем шантажа. Когда я позвонил вам и сказал, что нашел выход из положения, вас это нисколько не обрадовало, даже огорчило – я понял это по вашему голосу. Как только я положил трубку, вы позвонили Россу и сказали ему, что я могу сорваться с крючка. Тогда он сразу же приезжает сюда разобраться, что я надумал, и даже захватывает с собой фотоаппарат со вспышкой. А теперь вы докажите мне, что это не так, полгите еще немного, у вас это так здорово получается!
Она опустилась в кресло и, закрыв лицо руками, заплакала.
Я подошел к бару и налил себе виски, бросив в стакан довольно много льда. Потом вернулся со стаканом к своему креслу. Она перестала плакать и теперь сидела и вытирала глаза руками, словно беспризорный ребенок, который только что получил хорошую взбучку и теперь ему очень жаль себя.
– Чес…
– Давайте, давайте, – скептически произнес я, откинувшись в кресле и глядя на нее. – Какую басню вы еще сочинили?
– Чес, не будьте ко мне так безжалостны! – в отчаянии воскликнула она, ломая руки. Это было уже что-то новое, возможно, если бы я не был сыт по горло ее штучками и ею самой, ее отчаяние и могло бы меня немножко тронуть – не очень, но все-таки немножко. – Я ничего не могла поделать. Он… он шантажирует меня почти целый год.