Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата
Шрифт:
— Змея, — услышал он рядом голос Филбертуса. Маг взял его под руку, и они покинули зал. — Она поняла, что это ты уговорил Жоана уйти и сорвал её планы. Похоже, ты, мой друг, нажил себе ещё одного врага.
— Одним больше, одним меньше, — небрежно пожал плечами он, но перед его внутренним взором всё так же стоял образ баронессы де Флери и её острый, холодный, как клинок, взгляд.
Выйдя во двор, Марк протиснулся сквозь толпу придворных, стоявших в ожидании своих коней, которых выводили из конюшни слуги, и подошёл к королю, уже сидевшему в седле.
— Бедняжка была так расстроена, — улыбнулся Жоан, натягивая перчатки, — говорила, что приготовила для нас ещё немало сюрпризов, и условности нашего этикета для
— Я буду у вас утром, ваше величество, — произнёс Марк, погладив его коня по шее, — А пока позвольте мне вернуться домой.
— Ах, да! — рассмеялся Жоан. — Я всё время забываю, что ты теперь муж и отец! Что ж, я не стану отнимать тебя у твоего семейства. Зайди ко мне завтра, когда у тебя будет время.
— Непременно, — поклонился Марк, отступая в сторону, потому что к королю уже подъезжали Раймунд и Вайолет, чтоб занять места по бокам.
Вскоре королевский отряд снова выехал из ворот замка и под звон бубенчиков на сбруях понёсся в сторону дворца. Марк же, не торопясь, сел на своего коня и, миновав ворота, повернул в другую сторону, чтоб проехать к своему дому по запутанному лабиринту ночных улиц. Спешить ему было некуда, потому его конь шёл, прядая ушами и косясь на тусклые фонарики, освещавшие эту часть города.
Выехав на площадь перед своим домом, он двигался мимо пустых прилавков рынка, закрытых на ночь дощатыми щитами или просто завешанных просмоленной рогожей на случай дождя. Было тихо, только где-то лаяли собаки, да из ближайшего трактира доносился неясный шум и визгливый голос волынки. Он увидел вдалеке крыльцо своего дома и зажжённый над ним фонарь на витом кованом кронштейне и улыбнулся, предвкушая встречу с Мадлен, которая наверняка снова спустится к нему со второго этажа в кружевной сорочке и накинутой на плечи шали, и в этот момент услышал звук, заставивший его резко натянуть поводья. Конь испуганно всхрапнул, остановился и резко попятился, а в деревянный навес чуть впереди что-то ударилось. Только спустя мгновение он понял, что это был свист стрелы, которая вонзилась в доски недалеко от него, а потом в переулке, мимо которого он проезжал, послышалось сдавленное проклятие, а следом какой-то хрип и хлюпающий звук. Он резко свернул туда и, промчавшись мимо тёмных окон купеческих домов, спрыгнул на землю и замер, глядя на лежащего на грязной мостовой возле каменного крыльца человека, всё ещё сжимавшего в руках арбалет. Его освещал тускло горевший фонарик над крыльцом, в свете которого было видно, как судорожно вздрагивает в конвульсиях тело умирающего. Потом Марк услышал в узком ответвлении улочки звук удаляющихся шагов и обернулся. Топот ясно раздавался в тишине ночной улицы, и он бросился туда, но вскоре в нерешительности остановился на тесном перекрёстке. Вокруг было тихо. То ли неведомый убийца затаился в темноте, то ли успел скрыться в запутанном лабиринте торговых улочек.
Он вернулся назад и, нагнувшись, перевернул вверх лицом человека с арбалетом. Тот был уже мёртв. Из его перерезанного горла обильно лилась кровь. Обыскав его, он нашёл длинный кинжал в потайных ножнах, пришитых к внутренней стороне потёртого кафтана, пять запасных арбалетных винтов в кожаном футляре, ключ, цепочкой пристёгнутый к поясу, и кошелёк-кисет, в котором звенели монеты. Взяв своего тревожно пофыркивающего коня под уздцы, он вернулся на площадь и свистнул, вызывая патруль, но первым к нему прибежал ночной сторож рынка. Отправив его охранять мертвеца, чтоб его не обобрали бродяги, он двинулся к своему дому.
Ему всё-таки пришлось этой ночью вернуться в замок, но не в дворцовые покои, а в Серую башню. Он спустился в подвал вслед за стражниками, нёсшими на носилках тело убитого, и, пока они укладывали его на деревянный настил
Арбалет был из тех, что носили при себе на войне опытные арбалетчики, далеко не новый, но поблескивавший недавно заменёнными деталями и специально сконструированным прицелом, который лишь в последней военной кампании начали применять в войске Сен-Марко. Было видно, что им часто пользовались, и явно не для охоты на диких зверей. Нож оказался острым, с двухсторонним лезвием и длинной канавкой вдоль клинка, предназначенной для стока крови. Рукоятка из шиповника ладно лежала в руке и была отполирована до блеска. Потайные ножны тоже говорили о многом. Почти все мужчины в городе были вооружены мечами или кинжалами, и большинству из них и в голову не приходило прятать своё оружие. Напротив, его часто выставляли напоказ, украшая золотом, серебром и самоцветными камнями. Так зачем этому бродяге, а одет он был именно как бродяга, понадобилось прятать свой длинный нож под подкладкой кафтана? Только с одной целью: чтоб его можно было быстро и незаметно достать, подобравшись ближе к ничего не подозревающей жертве. Всё это говорило о том, что покойный был наёмным убийцей, причём очень опытным, и, если он стрелял в Марка, значит, был нанят для того, чтоб убить именно его.
Взяв в руки кошелёк, он вытряхнул на стол монеты. Их было много, блестящих золотых марок, среди которых затерялось несколько серебряных и медных монеток. Скорее всего, золото было авансом именно за его убийство. Так кто же нанял этого негодяя, и что ему помешало? Почему этот опытный убийца сам оказался лежащим в луже крови на грязной мостовой? Как случилось, что он промахнулся, ясно видя в просвете между домами свою цель и имея возможность хорошо прицелиться? И кто перерезал ему горло после неудачного выстрела и скрылся в темноте?
Марк размышлял об этом, пересчитывая золотые монеты. Их было пятьдесят, не так чтоб очень много. Не слишком высокая цена за жизнь приближённого короля и служащего тайной полиции, если только… Он взял со стола серебряные и медные монеты, и, положив их на ладонь, поднёс к свече. Так и есть, серебро было отчеканено в Магдебурге, а медные украшал полустёршийся рисунок, в котором можно было узнать алкорского грифона. Убитый был не местным, видимо, его наняли где-то за пределами Сен-Марко, и он просто не знал, кого должен убить. Ему показали цель, и после того, как его работа была бы выполнена, он получил бы оставшуюся часть гонорара и тут же покинул Сен-Марко. Именно такое убийство труднее всего раскрыть, ведь исполнитель, ненадолго возникший в городе, мгновенно исчезает, унося с собой тайну своего заказчика.
— Ваша светлость? — раздался позади голос старшего сыщика Тома. — Мне сказали, что по вашему приказу сюда доставили убитого.
— Это не просто убитый, — проговорил Марк, обернувшись к нему. — Это тот, кто пытался убить меня. Он стрелял из этого арбалета, но промахнулся.
— И вы его?..
— Я не знаю, кто его убил. С того момента, как он выстрелил, и до того, как я обнаружил его в переулке рядом со своим домом, прошло меньше минуты, но он уже был мёртв. Я слышал, как кто-то убегал с места преступления, но не смог его догнать. Меня интересует личность этого человека, а также, кто лишил его жизни.
Тома, встревоженный сообщением о покушении на барона, подошёл ближе и взглянул на труп.
— Я не знаю этого человека, ваша светлость, но мне кажется, что это прожжённый негодяй, настоящий разбойник. Если я его не знаю, выходит, он не местный. Я скажу своим людям, чтоб они попытались его опознать, может, кто-то видел его раньше. Если нет, то они обойдут все притоны, таверны и гостиницы, расспрашивая о нём. Если он хоть где-то побывал, мы узнаем это.
— И опросите стражников городских ворот, может, вспомнят, когда он вошёл в город.