Дело о перстне с сапфиром
Шрифт:
Отвела взгляд от папки с делом... посмотрела на князя, лишь в этот момент сообразив, что попыталась отделаться ставшей уже слишком привычной фразой.
– Увы, Ваше Сиятельство, - отвечая на так и не заданный вопрос, вздохнула я, - порадовать вас мне пока нечем. Эксперты работают, обещали к утру дать хоть что-нибудь. Собираемся в девять, вот тогда и....
– Отвезешь меня домой?
– решительно поднялась я.
Спать хотелось немилосердно, в голове ни одной разумной мысли....
– Буду ждать у кареты, - поднялся он.
– Господин Эмир....
Северов подписал протокол и, не дожидаясь прощального приветствия Вильена, вышел за дверь, оставив нас вдвоем.
Воспользовавшись возможностью, сладко зевнула.
– Иди уже давай, - ворчливо протянул Виль, вставая.
– А я подожду остальных....
– Ты уверен?
– вздохнула я, разрываясь между желаниями отправиться спать и дождаться возвращения группы.
– Уверен!
– улыбнувшись, подошел он ко мне. Приобнял за плечи, сделал шаг, заставив последовать за ним.
– Думать будешь на свежую голову, - добавил он уже у самой двери.
И ведь прав.... О таком можно было думать только на свежую голову.
***
– Я прошу извинить за поздний визит, - Северов склонился над рукой матушки, - но я счел возможным все-таки засвидетельствовать свое почтение.
– Полноте, Даниил Федорович, - радушно улыбнулась ему Елизавета Николаевна, успев кинуть на меня беспокойный взгляд.
– Я не устану повторять, что в этом доме вы - желанный гость. Вы ведь позволите угостить вас чаем?
Несмотря на усталость, я залюбовалась их общением. Княжеская надменность, украшенная слегка нарочитой любезностью, намекала на куртуазность придворных манер. Елизавета Николаевна же выбрала иную роль. Этакой матери семейства, пытающейся произвести приятное впечатление на возможного жениха своей засидевшейся в девках дочери.
Игра стала уже едва ли не привычной и имела своей целью пощекотать мне нервы. Мол, все мои выходки не останутся безнаказанными.
Выходок, как таковых, не было. Все, что я делала - избегала вопросов о нашем с князем будущем, считая, что говорить пока не о чем.
– Прошу меня простить, - сожаление в голосе князя было вполне искренним, - но я вынужден отказаться. Госпожа Анастасия нуждается в отдыхе.
– Благодарю вас за заботу, Ваше Сиятельство, - позволила я себе легкий сарказм.
– Князь.... Матушка....
– велеречиво попрощалась я с ними и направилась к лестнице.
– Ковер держи наготове, - довольно громко шепнула Петро - старшему лакею теперь уже почти в моем доме.
– Как прикажете, госпожа Анастасия, - в пояс согнулся он, намекая, что готов служить новой хозяйке.
Звонкий смех матушки не дал мне услышать то, что произнес Северов.
Наверное, к лучшему.
Елизавета Николаевна догнала меня на втором этаже:
– Я так волновалась!
– войдя следом в комнату, прижала она руки к груди.
– А еще предупреждение Фариха....
Оглянувшись, посмотрела на вполне спокойную матушку.... Она действительно беспокоилась, все остальное было заслугой ее жизненного опыта.
– Печать молчания, - грустно улыбнулась я, догадываясь, от чего именно предостерег ее глава Департамента и матушкин жених в одном лице.
Елизавета Николаевна была весьма осведомленным человеком в империи. И дело не только в близком знакомстве с императором Асселем. Точнее, не только в нем.
Не очень-то тяготея к светской жизни, она, тем не менее, успела покорить достаточно чужих сердце, чтобы теперь быть в курсе происходящего не только в Аркаре, но и Ровелине, от гражданства которого Волконская не отказалась, даже сменив место жительства.
– А князь?
– тут же уточнила матушка, посмотрев на меня с лукавой улыбкой.
– Мне будет интересно понаблюдать за вами, - подойдя, коснулась я губами ее щеки.
– Если узнаешь что-нибудь, поделишься?
– отступила, наблюдая, как азартом зажглись ее глаза.
Магии в моей приемной матери, было немного, но вполне хватало, чтобы сохранить ее зрелую красоту. Безукоризненные манеры и флер таинственности, немалую роль в появлении которого сыграло ее затворничество, непроходящая симпатия императора, любовницей которого она когда-то была....
В столице Аркара о матушке предпочитали говорить шепотом. Ее влияние на все происходящее в Марикарде трудно было переоценить.
– Посмотрим, - на мгновение отвела она взгляд. Улыбка тут же сошла с ее лица: - Тебе письмо.
Я нахмурилась:
– От него?
– Да, - кивнула матушка и, развернувшись, направилась к выходу.
– Я прикажу принести ужин, - добавила она, открыв дверь. Оглянулась... и, так ничего и не сказав, вышла в коридор.
События последних суток отодвинули другие проблемы, но не решили их.
Мое родство было одной из них.
Дочь Ольги Вертановой, подданной Ровелина, и Ибрагима Аль Абар, командира летучей стражи и верного воина султана Мурада, ставшего теперь первым советником принца Орана....
Когда я искала правду о своем рождении, не могла догадываться, что она будет именно такой. Опасной.
До тех пор пока я не вышла замуж, Аль Абар не мог признать своего отцовства. Законы степи.... Стать воином я не могла - их готовили с раннего детства, только усладой для того, кого выберет для меня султан.
Письмо от отца лежало на столике в спальне. Все, как всегда - ничем не примечательный конверт без подписи. Я даже знала, что будет внутри. Несколько золотых песчинок - символ защиты и изящная вязь знакомого почерка.
– Госпожа Анастасия...
– в спальню заглянула Лала, моя служанка. Воспитывалась она в том же приюте, что и я, но судьба у нас оказалась разной.
Насколько я видела, ее это нисколько не смущало.
– Приготовь мне ванну и можешь быть свободна, - не оглянувшись, попросила я.