Дело о перстне с сапфиром
Шрифт:
– А ужин?
– не скрывая грозных ноток, уточнила она, заставив меня улыбнуться.
Старшим следователем я была в Департаменте, здесь - барышней, за которой требовался глаз да глаз.
– Ужин оставь на столе, - не стала я спорить. Как бы немилосердно не хотелось спать, голод тоже чувствовался.
– Как прикажете, госпожа, - проворковала Лала, направляясь в купальню.
А я, подойдя к окну, сломала сургучную печать, которой был скреплен конверт.
Голубое сияние окутало ладони.... Ласково пощекотало кожу, нарисовало на ней несколько завитков и... растаяло, оставив после себя ощущение одиночества.
Чтобы не поддаться минутной слабости, развернула лист, тут же невольно улыбнулась:
'Моя маленькая дикая кошка! Моя воинственная дочь....'
Его каждое письмо начиналось с этих строк, заставляя вспоминать нашу первую встречу в степи. Ибрагим командовал отрядом летучей стражи, я - следовала во дворец принца Орана, четвертого из сыновей султана Мурада, чтобы оказать помощь в расследовании.
Ночь, степь, зыбкий свет разожженных костров и неожиданное появление воинов....
Даже среди них, одинаково жилистых, 'сухих', быстрых в своем умении убивать, Аль Абар выделялся не только статью, но и какой-то властностью, умением 'покорить', обуздать одним взглядом.
А еще - красотой. Мужской, но какой-то изысканной в своей 'жесткости'.
Следующая строчка заставила меня вздрогнуть:
'В степи неспокойно. Участились нападения племен на юге. Приходят злые. Вырезают целые селения....'
Для меня это была особая боль. Во время одного из таких налетов был ранен отец. Тогда же погибла мама, которой он не сумел прийти на помощь....
Звенья одной цепи, как он написал однажды. Тогда племена будоражили из Ровелина. Сейчас....
Ответа на этот вопрос у меня не было. А у него?
– Ванна готова, - сбила меня с мысли Лала.
– Вы сначала поужинаете?
– Нет, позже, - качнула я головой. Взгляд скользнул по ветвям деревьев в раскинувшемся с этой стороны парке.
До осени еще далеко - только середина августа, но усталость в природе чувствовалась. Не было того задора, устремленности ввысь, свежести...
Лала, прикрыв за собой дверь, вышла из комнаты.
Хорошая девушка, которую я едва не потеряла по собственной беспечности. Недооценила опасность....
Оставалось надеяться, что это расследование не затронет никого из родных и близких.
Вздохнув, вновь развернула письмо отца. Я никогда не читала их быстро, предпочитая вникать в каждую написанную фразу. Представлять, о чем он думал, когда смотрел на еще чистый лист бумаги. О чем вспоминал.... О чем мечтал....
'Если верить моему предчувствию, в Ровелине опять что-то происходит....'
Его предчувствию можно было верить. Перстни с императорским вензелем и трое убитых....
О том, что они связаны друг с другом, сомнений у меня не было.
'Мне известно, что тебе не нравится вмешательство... покровительство князя, но бывают случаи, когда стоит поступиться своей гордостью. Хотя бы для того чтобы не стало поздно....'
Вмешательство... покровительство....
Моя улыбка была грустной. Ибрагим знал цену своим словам, очень точно употребив оба. Северов был из тех, кто не пропускает мелочей и предпочитает всё держать под своим контролем.
Всё и... всех!
Хорошее правило, пока ни касалось лично меня.
'Я надеюсь на твое благоразумие.... Помни, ты обещала подарить мне внуков...'
И ведь действительно... обещала.
Я уже собиралась свернуть письмо, уничтожив его в магическом огне, когда обратила внимание на приписку, сделанную наспех и карандашом:
'Твой брат жив. Теперь я в этом уверен!'
***
Твой брат жив.... Твой брат жив....
Даже ночью, сквозь сон, я повторяла написанные отцом слова. Мой брат жив....
Эта же мысль не дала мне покоя и утром, лишив аппетита и добавив беспокойства матушке, которой я ничего не сказала о содержимом письма Ибрагима.
Излишне молчаливой я была и в карете Северова. Князь посчитал, что его присутствие на утреннем совещании будет вполне уместным и заехал за мной.
– Господа, - вошла я в наш кабинет на третьем этаже и замерла, буквально напоровшись на полные нетерпения взгляды.
– Я же говорила вам, Ваше Сиятельство, - обернулась к остановившемуся у меня за спиной князю, - что нам стоит поторопиться.
– Да, госпожа старший следователь, - сухо заметил он, - вы оказались правы.
А мне послышалось... на этот раз....
Не став заострять на этом внимание, прошла за свой стол. Села, неторопливо достала из ящика папку, 'сняла' магическую печать....
– Насколько я понимаю, - подняла взгляд на стоявшего у окна Сванетти, - готова экспертиза по телу.
– По телам, - поправил он меня и... нарушая все правила приличия, зевнул.
Мы сделали вид, что не заметили. Небольшая цена за то, чтобы узнать, когда и как были убиты дипломатический курьер и барышня из заведения госпожи Ли.
– Присаживайтесь, Ваше Сиятельство, - указала я князю на стул рядом со своим столом.
– Думаю, это надолго.
Спрашивать, нет ли у него других, более срочных дел, я не стала. Все, что было между нами, осталось за этой дверью.
'Я надеюсь на твое благоразумие....'
Мне стоило прислушаться к словам отца.
– Будь у нас хотя бы на одно тело меньше, установить точное время смерти вряд ли удалось, - Николас посмотрел на меня, потом... на князя.
Старая история, до сих пор отдававшая горечью.
Матушка говорит, что не вина сильной женщины, что ее добиваются уверенные в себе мужчины, умеющие ставить цели и достигать их. Николас Сванетти, бывший сотрудник магического корпуса, а ныне - руководитель экспертного отдела, был из таких.