Дело о показаниях покойника
Шрифт:
Дальнейшей разработке плана помешал внушительный тычок между лопаток. Если бы не последующие слова, его можно было бы принять за дружеское напутствие.
– Даже не пытайся, – прошипел Лугальбанда. – Твои мысли на физиономии написаны. Только ничего не выйдет.
С последним утверждением Ницан готов был поспорить. Но не сейчас. Он пробормотал что-то невнятное, спрятал вексель в нагрудный карман и спросил президента:
– А что документы?
Арам-Нимурта непонимающе посмотрел на него.
– Но ведь вы только что видели – все бумаги, необходимые для расследования, вам переданы.
Ницан
– Я не об этих. Вы сказали... То есть, господин министр сказал, что перед тем, как уйти в гостевую комнату, покойник... в смысле, тогда еще не покойник, но будущий покойник... в общем, этот ваш... Так вот, он потребовал, чтобы ему принесли какие-то документы. Что за документы? Их нашли?
Президент повернулся к министру полиции.
– Э-э... по-моему, они остались у секретаря... – ответил тот. – Во всяком случае, в протоколе осмотра они не фигурируют...
– Да, я заметил, – буркнул Ницан. – Тут не фигурирует кое-что еще. Вы упомянули, что кроме референта и секретаря господина Тукульти сопровождали два телохранителя. В списке их нет.
– Телохранителей господина Тукульти вы не сможете допросить, – сообщил Амар-Зуэн. – Это големы. Временные големы, их больше не существует.
– Понятно, – Ницан сунул папку подмышку и в сопровождении мага-эксперта вышел в коридор. Пройдя метров двадцать по мягкому ковровому покрытию, Ницан задумчиво произнес:
– Вот уж никогда бы не подумал, что Амар-Зуэн сочтет меня... Послушай, Лугаль, а как он аргументировал свой выбор?
– А он сказал, что если с тобой в ходе расследования что-нибудь случится, так никто особенно не пожалеет, – безмятежным тоном произнес Лугальбанда.
Сыщик остановился.
– А что со мной может случиться? – осторожно поинтересовался он.
Маг-эксперт мгновенно помрачнел.
– Всякое, – ответил он загробным голосом. – Так же, как и со мной. Мы ведь отныне в одной упряжке. Не забывай, политика – самое грязное и самое опасное дело. После некромагии... А может быть, и перед нею, – добавил он после некоторого раздумья.
Ницан признал правоту Лунальбанды и замолчал.
Они долго шли длинным полутемным коридором. Своды его источали слабое свечение, достаточное лишь для того, чтобы шедший не уткнулся в стену. Через равные промежутки в нишах стояли статуи богов – Ницан насчитал дюжину. Ниши представляли собой небольшие храмы – равно как весь комплекс зданий выполнял роль не только жилища высшего должностного лица государства, но и почти официальный храм шенаарского пантеона. Подле пьедесталов стояли изящные треножники с остатками жертвоприношений и курильницы, окутывавшие статуи ароматным дымом. Каждый бог предпочитал свое курение, так что вскоре у Ницана от обилия экзотических ароматов начала кружиться голова, а когда они проходили мимо статуи Баал-Шамема, в ноздри ударил ядовитый запах горящей коры эц-самма, смешанной с сушенными лепестками багрянника. Сыщик остановился и разразился громким и многократным чиханьем. При этом из слабоосвещенной ниши порхнули вверх странной формы тени, похожие на дрожащие призрачные руки. Лугальбанда на всякий случай
Ницан удивленно посмотрел на приятеля.
– Так твой жезл действует здесь, несмотря на охрану? – спросил он.
– А ты думаешь, почему к тебе поехал сам президент, а не министр полиции? – в свою очередь, спросил маг-эксперт. – Амар-Зуэн очень опытный человек, он тут обеспечил такую сложную систему заклинаний, что я так и не смог разобраться. В общем, судейская магия внутри резиденции продолжает действовать. Прочую же охрана нейтрализует полностью.
– А как насчет ритуальной? – Ницан кивнул на очередного идола. Лугальбанда махнул рукой: «Иллюзия...»
Они вышли из коридора в парк. Огромные пальмы здесь представляли собой почти сплошные стены, обрамлявшие узкую тропинку. Тропинка вела к гостевому корпусу – приземистому зданию с куполообразной крышей.
Здесь Ницан вторично увидел немагическую охрану. Двое гвардейцев в переливающихся сине-белых мундирах неподвижно стояли по сторонам входа. Лугальбанда продемонстрировал им какую-то печать. Гвардейцы пропустили их.
Подведя Ницана к высокой двери черного дерева, Лугальбанда остановился.
– Ну вот, – сказал он. – Вот здесь все и произошло.
Ницан внимательно осмотрел амулеты, свисавшие с притолоки. Насколько он мог судить, полный комплект. Или почти полный. Впрочем, министр и не говорил ничего насчет магического воздействия на покойного.
– Забыл тебя предупредить, – добавил Лугальбанда, – тело Тукульти все еще здесь, – он толкнул тяжелую дверь. – Входи.
Ницан послушно вошел и остановился у входа.
Помещение представляло собой относительно небольшую, комфортабельно обставленную спальню. Прямо напротив входа располагались два высоких прямоугольных окна. Света они пропускали вполне достаточно. Между окнами на стене висело большое зеркало в раме, рядом с зеркалом – туалетный столик на гнутых резных ножках.
Справа от входа был установлен домашний алтарь Анат-Яху, увенчанный стандартной статуей богини и украшенный несколькими цветочными гирляндами. Ницан неторопливо подошел к алтарю, вполголоса произнес несколько традиционных благословляющих формул, взял с плоской позолоченной тарелочки слева от алтаря щепотку окрашенного в пурпур песка, бросил на увядшие цветы. Только после этого он повернулся и взглянул в сторону собственно спальни, отделявшейся от прихожей двумя полустенками, не достигавшими высоты человеческого роста. Собственно говоря, там находилась не спальня, а альков – балдахин на четырех деревянных столбах, под ним – низкое и широкое ложе.
Лежащего на ложе человека по самый подбородок укрывала простынь, затканная гербами Шенаара.
– Это и есть Шаррукен Тукульти, лидер «Возрождения Шенаара», – негромко сказал Лугальбанда. – Я хотел сказать – бывший лидер.
Ницан не слышал, как маг-эксперт приблизился, и непроизвольно вздрогнул. Чтобы скрыть это движение, он быстрыми деловыми шагами подошел к ложу.
Выражение лица Тукульти было безмятежным. Если бы не серо-желтый цвет кожи, он походил бы на человека, спящего здоровым, глубоким сном.