Дело о золотой маске
Шрифт:
— Пойдемте отсюда, Грейл?
Дракаретт отстегнул с пояса флягу, протянул. Итен стесняться не стал. Коньярри был хорош.
— И не дождемся более весомой награды, чем эти погремушки? — спросил лорд с усмешкой. — Ты такой бескорыстный или просто не в курсе?
— А нам полагается еще что-то? — заинтересовался Итен.
Дракаретт тяжело вздохнул.
— Ну… разумеется, инспектор. Таков придворный этикет, ему, знаешь ли, не первая сотня лет: вначале слава и наградки, затем, если герои никуда не уходят — нечто значительно более существенное.
«Так
— Бред какой-то.
— Почему же? Бережет казну от разорения, нервы императора и прочее-прочее-прочее. Ведь неясно, чего способен запросить герой, а по традиции ведь просьбу удовлетворят в любом случае.
— Принцессу и полцарства в придачу?
Дракаретт рассмеялся.
— Врагу не пожелаю такой обузы. Да и прекрасной Валерии всего пять. Играть в куклы с собственной женой? Уволь! Я способен найти себе занятия поинтереснее.
— Да и взваливать на собственные плечи груз в половину Челии неохота, — в тон ему проговорил Итен.
— Вот-вот. Но могут ведь испросить и чего попроще: денег, должности, артефактов… вот этикет и не дремлет. Ушел герой после официальной части — бестолочь необученная… кхм, то есть, бескорыстный чистый человечек, которому славы с почестями достаточно для счастья, — Дракаретт отсалютовал ему флягой и отпил.
— Вот же… — Итен удержал сквернословия при себе.
— Высокая политика, друг мой, дело грязное, а на тех, кто ею марается, и вовсе давно клейм ставить негде. Уж я знаю, о чем говорю.
— Не сомневаюсь.
— Сейчас мы немного отдохнем, затем к нам подойдут и поведут во дворец, — принялся разъяснять Дракаретт. — Затем по одному пригласят на аудиенцию. Ничего не бойся и проси все, чего хочешь. Ясно?
Итен кивнул.
— Более во дворце мы не увидимся: каждый выйдет своим путем. Но… мой дом по-прежнему открыт для тебя, инспектор.
— Спасибо, что объяснили, Грейл.
— Пустое.
Итен некоторое время смотрел на протянутую руку, затем с удовольствием пожал.
Неприметный слуга возник будто из воздуха. Их пригласили в основное здание.
Вероятно, для большинства граждан Челийской империи проход по дворцу стал бы одним из самых значимых и ярких событий в жизни. Однако то ли Итен порядком устал к тому моменту, как переступил порог, то ли попросту не умел впечатляться чужой роскошью.
Здание было древним, монументальным, давящим высотой потолочных сводов и древностью на любого, в него входящего. При этом оно было красивым, воздушным, сказочным… Как одно сочеталось с другим, вероятно, было ясно лишь древнему архитектору. А еще оно было настолько напитано магией, что казалось живым существом.
Итен ожидал, что придется блуждать долго, а еще дольше ждать своей очереди, однако ошибся. В обязанности провожающего не входило устраивать экскурсии для посетителей. Он просто сопроводил их до широкой лестницы и дальше — на второй этаж, свернул в узкий неприметный коридор, полукругом огибающий внутренний сад.
Там — на скамейке у фонтана — слуга оставил его, а Дракаретту указал на неприметную дверь, больше подходящую для каморки садовника, чем кабинета для аудиенций. Лорд, не заставив себя жать, прошел внутрь. Однако не успел Итен как следует осмотреться, в ту же дверь позвали и его.
Дракаретта внутри уже не было. Сама комнатка оказалась небольшой, многоугольной, в каждой стене располагалось по двери, а то и двум. Справа от каждой прямо из потолка срывался водяной столб и падал в чашу, уходя в стену. В углах росли в кадках разнообразные растения с листьями не только зеленых, но и желтых, бардовых, оранжевых, даже фиолетовых оттенков.
По мнению Итена, здесь не хватало птиц или любой мелкой живности. Тогда защита выглядела бы идеальной. В двери, как он понимал, выходили посетители, и проследить их дальнейший путь не представлялось возможным. Вода идеально скрывала следы. Захоти же они вернуться обратно, у них не выйдет ничего, опять же из-за водяных столбов. Растения же, особенно необычной окраски листьев, впитывали любое проявление негативных эмоций, благоприятно влияя и на хозяина кабинета, и на гостей.
— И как?
Император вблизи и в почти неформальной обстановке, выглядел самым обыкновенным жителем Гранвиля. Таких Итен привык встречать на улицах. Император не стремился выглядеть импозантным или как-то подчеркивать свою инаковость. С одной стороны, ему и ни к чему: некому что-либо доказывать и пускать в глаза пыль, как и не перед кем красоваться. Этот человек выше всех в Челии, и ему было бы зазорно опускаться до уровня мерявшихся знатностью или богатством подданных. Но с другой стороны, Итен не мог отделаться от подозрения, что и подобный вид, и обращение, и вся эта комната придуманы специально для него — видимость не больше.
— Впечатляет, — признался Итен и прошел к расположенному по центру комнатки столу.
По поводу птиц он изрядно погорячился. Им здесь не нашлось бы места, как и рыбам в чашах или бабочкам. Практически всю столешницу занимал рыже-полосатый кот. Огромный: величиной со среднюю собаку. Пушистый. С черными кисточками на ушах и пронзительными янтарными глазами. Когда Итен приблизился, он поднял голову, но практически сразу утратил интерес, водрузив ее на лапы.
— Надо же, — проронил император. — Рыжий почти вас проигнорировал. Обычно он более насторожено относится к гостям.
Итен почтительно опустил голову.
— В прошлый раз вы не захотели со мной говорить. Что-то изменилось?
А вот взгляд императора оказался пытливый и цепкий, совершенно не вяжущийся с внешностью.
«Лорд Дракаретт случился, решивший донести до меня некоторые порядки нашей прекрасной империи», — разумеется, говорить этого Итен не стал.
— Пожалуй, с моей стороны было бы невежливым проигнорировать приглашение вторично, — сказал он.
Император коротко рассмеялся, видимо оценив шутку.