Дело об императорском пингвине (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– Так уж и как Аполлон?- подколола Агеева.
– Чистой воды - Бог! Но самое главное - голос. Знаешь, я когда слышу его голос - просто таю.
– Голос?- хмыкнула Марина.- Ну да, пока не рявкнет, пока не рыкнет.
– А чего это он на меня рыкать должен?- удивилась я.
– Ну, милая, не ты - первая, не ты - последняя.
– Все, что до меня - не считается,- отрезала я, направляясь в свой кабинет.
– А после тебя - хоть потоп!- не сдавалась Агеева.- Кстати, Света, а ты почему перестала носить моего Тельца?
– Серебро к
***
– Ну что нового на планерке было?- спросила я Соболина, только что вернувшегося с ежепятничных посиделок у начальства.
– Не планерка, а сплошной дурдом!- махнул рукой Вовка.
– Боги на Олимпе гневаются?
– Не то слово. Сплошной ор и крик.
– Кто - на кого?
– Да на этот раз вдруг сцепились Обнорский с Лукошкиной. Анька вопила, что ей надоело вечерами и ночами сидеть с текстами Спозаранника, что вечерами и ночами у нормального человека должна быть личная жизнь. Обнорский орал, что она не нормальный человек, а юрист "Пули" с ненормированным рабочим днем и что про ее личную жизнь знать ничего не хочет и вообще запрещает ей всякую личную жизнь.
– Во дает!- опешила я.- Чего это он?
– А хрен его знает! Как с цепи сорвался.
– А Анька?
– А та вообще сказала, что в таком случае увольняется, хлопнула дверью и убежала с планерки.
– Ничего себе - дела!- ахнула Анюта Соболина.- Пойду проведаю Лукошкину. Может, ей чего надо?..
Я вышла за ней следом. В коридоре одна Анюта утешала другую:
– Да плюнь ты, Аня.- Соболина участливо погладила Лукошкину по плечу.У него же это бывает: вдруг раз - и мигрень. Вот и орет. А ты - три к носу. Заведи любовника. Замуж выйди...
Лукошкина заметила меня:
– Это ты с подачи Завгородней мне такие советы даешь?- вдруг тихим деревянным голосом спросила Лукошкина.
– А при чем я-то тут?- обалдела я.- Не хочешь - не заводи, не выходи. Мне-то что?
– Ты всегда ни при чем!- еще тише сказала Лукошкина. В глазах у нее был подозрительный блеск.- Тебе-то - что...
Она резко развернулась и быстро направилась к выходу.
– Нет, прав Соболин,- рассудила я.- У нас действительно не Агентство, а дурдом. А вот я возьму и тоже уволюсь. Достали все!
– Не забудь перед увольнением флюорографию сделать,- машинально напомнила о последнем приказе Скрипки проходившая мимо с озабоченным лицом Ксюша: она несла шефу стакан с водой.
***
Агентство раскошелилось и купило всем сотрудникам полисы добровольного медицинского страхования.
И теперь периодически Ксюша отправляла нас то проверять зрение, то делать ЭКГ. Теперь вот - флюорография. В поликлинике уже побывали почти все. Пройдоха Гвичия, обольстив медсестру с рентгена, вернулся в Агентство со снимком собственной грудной клетки. Пленку зачем-то выпросила у него Агеева и повесила себе в кабинете рядом с портретом Обнорского. Шах тут же попытался всучить мне свои кости, но я отказалась.
В общем, надо было ехать в поликлинику. Ксюша записала меня на час дня, чтобы не томиться в очереди. Поликлиника была при больнице Святой Екатерины - это у черта на рогах.
В поликлинику я опоздала, потому что по пути мне попался новый бутик. Я долго крутилась перед зеркалом в маленьком платье цвета пьяной вишни в белый горошек, потому что ко мне в примерочную сбежались все продавщицы магазина во главе с хозяином - игривым толстячком кавказского типа.
– Девушка, надо брать!- хором верещали продавщицы.
– Красавица, ух, красавица!- причмокивал губами хозяин.- В таком платье любой принц - твой!
С принцем Борисом я встречалась вечером. Это платьишко любимого цвета было бы как нельзя кстати. Еще больше кстати оно будет завтра утром, когда я пойду сдавать новеллу Обнорскому. Не забыть бы только про гранатовые бусы...
Поскольку у меня с собой было всего двести долларов, пришлось звонить Ваське, чтобы она довезла недостающую сумму.
В общем, в поликлинику я опоздала. И к кабинету рентгенолога подходила в тот момент, когда он, рентгенолог, этот кабинет уже закрывал на ключ. Я не успела окликнуть его, потому что мой взгляд зацепился за бэйджик с именем врача, дежурившего в тот день: "Соловейчик Игорь Сергеевич".
Соловейчик... Соловейчик... Где же на днях я слышала эту фамилию?
Парень вынул табличку из крепления и, на ходу снимая халат, пошел к выходу. На бейсболке мелькнул логотип - буквы "С. Е." с маленьким красным крестиком. И я тут же вспомнила его: бледного, с невыразительным ртом, в темных очках устаревшей модели - хозяина Жужи-Найды.
"Игорь Сергеевич!- хотела окликнуть я его.- Как поживает ваш песик? Вы меня не узнаете?"
Но я не окликнула. Потому что, как громом пораженная, вдруг вспомнила Васькин речитатив: "Соловейчик Нина Александровна. Двадцать восемь лет. Лаборант в поликлинике. Не замужем. И в этом - ее проблема".
***
Каширин "пробил" мне Соловейчиков в пять минут. Они были прописаны вместе - муж и жена, Игорь Сергеевич и Нина Александровна.
Жили они на улице Вронской, дом 1, квартира 3.
***
Нина разрыдалась с первой минуты. А потом начала рассказывать. Мы с Васькой не перебивали.
Детство у Нины было сущим адом.
Родители развелись, и у Нины оказались новые родственники - отчим со сводным братом. Брат - Олег Полярников - был на семь лет старше. Он вел себя отвратительно: когда не видели родители, щипал девочку, задирал платье, мерзко хихикая.
Нина боялась расстраивать маму и молчала.
Ей было девять лет, когда родители однажды ушли в поздние гости.
Вечером в ее детскую вошел Олег и запер дверь изнутри. А дальше начался кошмар...
Она ненавидит его всю жизнь. И с детских лет вынашивает план мести.
Судьбы их разошлись. Она - нищий лаборант, замужем за нищим врачом-рентгенологом. ("Извините, Василиса Васильевна, про проблемы с замужеством я солгала: Игорь меня очень любит, хоть и все знает. Все остальное - правда".) Полярников - преуспевающий человек, будущий депутат.