Дело об исчезнувших вампирах
Шрифт:
Послушно встаю, иду в указанном направлении, на всякий случай, не поворачиваясь к бойцовской курице спиной. Тот тоже решил не выпускать меня из поля зрения, разворачиваясь вместе со мной. Пригибаюсь под деревянной балкой, служившей жердью для несушек, стараясь не задеть ее чалмой, и тут же наступаю на что-то твердое и явно инородное в этом сарае. Аккуратно отвожу ногу назад, пытаюсь разглядеть металлический предмет круглой формы.
Как только отхожу, тусклый свет из щели на крыше, через которую видимо предмет и попал, выловил в сене
Накопитель, сразу же догадываюсь.
Из железа, раз несушки перестали радовать хозяина и его посетителей яичницей по утрам.
Надо сообщить Рышкевичу, зря он грешил на петуха, ну и заодно вызвать ночниц.
Забавно будет понаблюдать, как они отсюда изымут железный накопитель.
Усмехаюсь. Для любого жителя Нави железо хуже чем серная кислота.
Прежде чем покинуть сарай, оставляю в благодарность петуху поощрение за сотрудничество - жменю колоскового проса - взятку для особо строптивых.
Рышкевич - сердечный гоблин, когда дело касалось любимых курочек, он же хозяин таверны, ловит меня напротив выхода из курятника. Он прямо как японка, встречающая гостей, только вместо холеных ручек, огромные лапища, сложенные в изящном жесте под животом и с выражением живейшего интереса на широком лице. Интересные у них лица. Вроде бы и широкие, а носы и губы тонкие. С зеленоватой кожей и черными глазами. Среди них встречаются действительно красивые экземпляры, но это уже полукровки. Если, например, вместо черных, как у Рышкевича, глаз, случались светлые. Или на безволосом черепе вырастала вдруг копна волос умопомрачительного цвета. Дочка Рышкевича, синеволосая голубоглазка, походила на папу лишь мускулатурой.
Вообще завидую чадам Нави. Мне кажется, они рождаются с кубиками пресса на животе.
– Господин Рышкевич.
– Орри. Мягко поправляет меня, за что получает сдержанную улыбку.
– ... петух не виновен.
– честно признаюсь я.
– Но нужно вызвать ночниц.
Благожелательность гоблина как ветром сдуло. На меня уставился немигающий черный взгляд. Зря беспокоить ночниц никто не станет.
– Под жердью. Коротко поясняю.
Рышкевич в два шага скрылся в курятнике и почти тотчас оттуда вышел.
Судя по всему, блюстителей он еще в сарае вызвал, но находится с опасной вещью рядом, не желал.
Теперь его волосатые руки покоились на груди, а меж бровей образовались глубокие складки, отчего шрам, рассекающий лоб стал заметней.
Старый вояка соображал быстро, попрожигав меня взглядом для порядка, вынул из кармана белоснежного фартука оговоренную плату в два золотых. Он меня, конечно, не брал в круг подозреваемых, но по привычке все-таки кинул короткий взгляд на руки. Железо людям не причиняет вреда, но следы на несколько дней ввиде ржавых подтеков оставляет.
Мы молчали до самого прихода ночниц. К слову сказать, появляются они всегда очень быстро и совершенно бесшумно, плавно и беззвучно выныривая из
На свет выходят двое ночниц в бордовых сюртуках, подпоясанных кожаными ремнями с портупеей стягивающей грудь и плечи. На подвесках плотно к бедрам прилегали короткие и длинные мечи. Кроме блюстителей оружие в общественных местах разрешено носить только представителям аристократии.
– О, СерафИ.
– СерАфи. Привычно поправляю и узнаю в одном из страж знакомое лицо.
Краас, кажется. Ну конечно он. Это в его смену я регистрировалась по прибытию в город.
Да, да, он. Насыщенно рыжие волосы, стоящие торчком похожие на языки пламени. Тонкие четы лица и чуть вздернутый нос. Помниться, тогда он целый концерт устроил с участием скряжного домового, не желавшего отдавать конфискат, самогон из еловых шишек собственноручного производства. Бедняга покраснев от возмущения решил не отдавать добро, а поглотить его тут же в регистратуре. Прямо под носом начальства Краас ухитрился принять у всех желающих ставки на то что домовой не одолеет два литра чистого как слеза самогона. Ну, а после изъятия выигрыша и помещения еле живого домового в карцер, прошелся по "настоящей живой человечке".
– О малышка! Так это ты с запрещенными металлами мухлюешь?
Игнорирую провокацию.
– Вот дерьмо. Гоблин вдруг нашел на моем плече белесый след куриных испражнений и фартуком попытался вытереть.
– Как это верно сказано,- встрял рыжий.
– Ничего, фитюлька, богатой будешь.
Недовольно кошусь на тщетные старания Рышевича.
Только размазал.
– Я могу идти?- Как ни в чем не бывало спрашиваю рыжего.
– Хм, да кто ж тебя держит?
Кивнула на понимающе улыбающегося гоблина и не успела дойти до черного входа в таверну как услышала остервенелое: "Серафи, стой!"
Послушно останавливаюсь и невинно смотрю на стремительно вылетающего из сарая Крааса.
– А ну иди сюда. Скомандовал он.
– Задержана?
– Нет...пока.
– Тогда сами справляйтесь.
– Серафи!
Черт живо подлетает ко мне, придерживая мечи.
– Давай так, я тебя не задерживаю как важного свидетеля, а ты помогаешь мне доставить железяку в участок.
Его рыжая голова склоняется на бок и взгляд такой убеждающе - ласковый.
Строю очень задумчивый вид. Палец на губах, морщинка между сведенных бровей. И резко просияв, нагло выдаю:
– А давай так, ты больше не коверкаешь моей фамилии, остаешься мне должным, а я так уж и быть отнесу железку к Вам в участок.
Накопитель действительно имел большую ценность, раз сверкнув белоснежной улыбкой, черт с превеликим облегчением соглашается на сделку. А значит я не ошиблась заставляя Крааса быть у меня в долгу.
Не думала, что будет так просто заключить сделку с чертом. Может продешевила?
– Через теневой тоннель нельзя. Я вызвал подкрепление с транспортом. Оперативники в сопровождении.