Дело об обнаженной натуре и цветочном горшке
Шрифт:
– Мисс, – отрывисто бросил он, приподняв шляпу, и не успела я как-то отреагировать на его лаконичное приветствие, уже прошествовал дальше.
Я проводила его взглядом.
Что ж, пожалуй, кому-то из воспитанниц повезет. В том случае, конечно, если характер мужчины соответствует его внешности. Привлекательное, располагающее к себе лицо. И да, незнакомец был молод.
Интересно, с кем из выпускного класса он захочет познакомиться, изучив фотографии и анкеты в Книге невест?
Уж точно не со мной!
Я подождала, пока за незнакомцем закроется дверь и отправилась следом – свободный час подходил к концу, а опаздывать на урок мисс Вилкинс было вредно для здоровья.
Глава 2
–
Мы дружно бросились к окну.
И верно, ко входу направлялся богато одетый господин, а у ворот стоял роскошный экипаж. Я хмыкнула. И как это он не велел кучеру везти его прямо к дверям? Судя по всему, передвигаться самостоятельно ему было тяжеловато – уж больно толст и неповоротлив. Одет франтовато, по последней моде. Вот уж поистине золотая жила для портных – на него одной материи уходит раза в два больше, чем на обычных людей плюс нестандартная фигура…
– И кому ж так повезет? – хмыкнула Джейн, стоявшая рядом со мной и мрачно глядевшая на переваливающегося пингвином мужчину.
– Лучше уж остаться старой девой, чем за такого замуж идти, – сварливо заметила Шелли.
– Что ж, ты ею уже почти стала, – насмешливо пропела Изабелла, гордость и краса нашего пансиона.
Мы отвернулись, пряча улыбки. Хоть выпад и был лишен такта, Изабелла попала не в бровь, а в глаз. Шелли уже год назад окончила обучение, но до сих пор так и не нашла себе супруга. Очень высокая, с прямыми черными волосами, присыпанными перхотью, худая и длинноносая, она была не слишком привлекательна, но не только и не столько этим отталкивала от себя возможных претендентов на свою руку. Главными ее недостатками были сварливый нрав, вечное недовольство всем и вся и тотальная неуступчивость. Сколько над ней ни бились преподавательницы во главе с самой миссис Дюшон, искоренить эти черты в Шелли Бринь им так и не удалось. В учебе же она преуспевала во всех дисциплинах и, если бы не ее характер и малопривлекательная наружность, женихи бы ее с руками оторвали бы. Но увы, если какой мужчина и решался после просмотра ее анкеты, где черным по белому были прописаны как ее достоинства, так и недостатки, а также после тщательного изучения прекрасного цветного снимка, с безжалостной правдивостью обличающего все недостатки ее внешности (кроме, разве что слишком высокого роста) на знакомство с ней, то дальше первого свидания дело, как правило, не заходило. А многие, думаю, даже не добирались до ее анкеты, ибо находилась она в разделе, посвященном девушкам, уже окончившим обучение какое-то время назад, но так и не нашедшим себе пару. Кто захочет себе такую невесту? Ведь если девушку за столько времени никто не выбрал, это говорит отнюдь не в ее пользу. Сейчас в этом разделе лежала лишь анкета Шелли, что должно было быть ей обидно вдвойне.
Впрочем, мне ли смеяться над ней? Хоть моя мордашка и симпатичнее мордахи Шелли, да и характер не такой противный, меня еще не выбирали ни разу за те четыре месяца, как мою анкету разместили в Книге невест.
Скулы Шелли после злой фразы Изабеллы пошли красными пятнами, она сжала кулаки и с ненавистью посмотрела на девушку.
– Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж абы за кого! – выпалила она. – И лучше быть старой девой с мозгами, чем пустоголовой красивой куклой! – и Шелли, шурша юбкой, выбежала из комнаты.
Красивая кукла! Что ж, это определение как нельзя лучше подходило нашей красавице! Золотистые волосы, зеленые колдовские глаза, довольно смуглая кожа, прелестная фигура – тонкая, но приятно округлая, изящные черты лица. Довершали картину красивая прическа, умело и в меру наложенный макияж и величавая поступь королевы.
Тут уж настала очередь Изабеллы гневно краснеть, но пустоголовой она отнюдь не была, поэтому, вместо того, чтобы разразиться гневной тирадой в адрес несчастной Шелли, виновато улыбнулась и опустила накрашенные ресницы.
– Зря я так с бедняжкой. Надо будет попросить у нее прощения.
Инцидент был исчерпан, Изабеллу никто не винил за бестактность, зато осуждали Шелли за грубость и несдержанность.
Я снова взглянула на аллею, но приезжий уже, конечно, успел зайти внутрь – там никого не было.
Мне вспомнился вчерашний всадник на сером коне, его легкие, уверенные движения, приятное лицо, простая, но не лишенная вкуса и изящества одежда для верховой езды. Какой контраст по сравнению с этим толстым, неуклюжим индюком, разодетым в пух и прах! Ко вчерашнему гостю еще никого не приглашали для знакомства, и я его больше не видела. Все изучает Книгу невест? Никак не определится? Или с миссис Дюшон никак в цене не сойдутся? Что ж, вполне может быть – директриса ценит своих воспитанниц буквально на вес золота!
Мы снова разошлись по своим местам корпеть над домашним заданием, а вскоре колокол известил нас, что пора идти на ужин.
Трапеза прошла в гробовом молчании, ибо в столовой сегодня дежурила мисс Поппет и ее постное лицо во главе стола отбило у всех желание разговаривать.
После ужина воспитанницам надлежало разойтись по своим комнатам. В это время запрещалось приводить к себе подруг, так же было нежелательно покидать свои комнаты без особой нужды до самого утра. Да в этом и не было никакой необходимости – ванная комната была у каждой девушки личная, а если хотелось почитать, можно было заранее запастись книгой в библиотеке, а не тащиться туда на ночь глядя.
Оказавшись у себя, я прислонилась к двери, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора. Шаги, разговоры, смех. Наконец, наступила тишина – девушки разошлись по своим комнатам. Я отлипла от двери, подбежала к шкафу и бережно достала из-под стопки чистого белья маленький стеклянный сосуд с плотно притертой стеклянной же крышечкой. Внутри находился розовый бутончик пиона, тот самый, что я подняла с пола в комнате несчастной Мари. Аккуратно поставив сосуд на письменный стол, извлекла из стопки учебников, выданных в библиотеке пансиона, книгу, купленную мной на стипендию в самой большой книжной лавке Кайденшира.
«Дикая любовь южного герцога» красовалась золотая, увитая многочисленными завитушками надпись на поддельной обложке, надежно скрывающей за своим легкомысленным фасадом самую важную для меня книгу, ведущую в мир цветочниц – учебное пособие по основам цветочной магии.
Я положила учебник на стол, подошла к двери и прислушалась. Вроде все спокойно. Хоть воспитанницам и запрещено ходить друг к другу в это время, запрет этот зачастую нарушался: то у одной девушки, то у другой устраивались посиделки, или просто кто-то мог заглянуть без предупреждения, попросить помочь с уроками или просто поболтать. Двери наших комнат были лишены задвижек и закрыть их можно было только на ключ, который обитательнице комнаты не выдавался. Запираться было строго запрещено. Когда-то я не придавала значения сему факту, и он никак мне не мешал, но с тех пор, как я в тайне ото всех принялась за изучение цветочной магии, он порядком портил мне нервы: я постоянно была настороже, вздрагивала от малейшего шороха и при каждом подозрительном звуке судорожно бросалась прятать и нейтрализовать плоды (зачастую неудачные) своих опытов и изысканий.
А недавно появился и новый страх, не имеющий никакого отношения к моим тайным занятиям. Страх, что в комнату проникнет неизвестный, усыпит меня, разденет и сделает снимки, а потом эти фотографии будут всплывать то тут, то там и репутация моя будет подмочена. Или еще того хуже, что меня обесчестят. Страх этот поселился в сердцах всех воспитанниц пансиона, миновав лишь младших девочек. Во-первых, от них эти происшествия тщательно скрывались, во-вторых, спали они в дортуаре, а не в личных комнатах, как старшие воспитанницы, а в-третьих, были слишком малы, чтобы заинтересовать этого фотографа-извращенца. Хотя, конечно, последний довод был притянут за уши – я ничего не знала о личности этого человека и судить о его пристрастиях не могла.