Дело об украденном саркофаге
Шрифт:
– А с отцом он встречался? – спросил Ницан.
– Не знаю. Он никогда не рассказывал мне. Навузардан тоже ничего не говорил... – Ингурсаг подняла взгляд на детектива. – Что вы так странно смотрите? Даже по возрасту сына вы можете сделать вывод, что наша связь продолжалась и после его женитьбы.
Ницан уже оправился от растерянности.
– Конечно, конечно, высокая госпожа. Скажите пожалуйста, а ваш сын знал, кто его отец? – спросил он.
Ингурсаг отрицательно качнула головой.
– Я ему ничего не рассказывала. Но, изредка встречаясь с Навузарданом, он мог
Ницан вынужден был признать, что именно это суждение пришло ему в голову.
– И да, и нет, – ответила Ингурсаг. – Вы удивлены моим ответом? Удивляетесь, что я не становлюсь на защиту собственного сына безоговорочно? Во-первых, наши отношения не очень походили на отношения матери и сына – в силу моего статуса. Если уж на то пошло, к моим подопечным девушкам я испытываю больше материнских чувств, нежели к настоящему сыну. А во-вторых... Во-вторых, я ответила совершенно искренне – и да, и нет. Возненавидеть Навузардана Зуэн был вполне способен – если бы счел его виновным в своем положении...
– Он очень переживал из-за своего положения в обществе? – поинтересовался Ницан.
– До известной степени, – безразлично ответила Ингурсаг. – На самом деле, в Управлении Государственного Призрения нашим детям дают вымышленные биографии и ложные документы. Но всегда есть опасность, что кто-то посторониий узнает правду и начнет преследовать мальчика – пережитки, существующие в обществе относительно нас и наших занятий, дают себя знать и на наших детях.
Детектив хотел возразить – как раз пережитками такое отношение назвать нельзя было, поскольку в старые времена жрицы Иштар были окружены искренним уважением и даже преклонением. Нынешний взгляд на них, как на женщин всего лишь торгующих собою за деньги, возник в последние десятилетия, одновременно с различными новомодными поветриями.
Вместо этого он спросил:
– Вы уверены, что ваш сын в настоящее время находится в Ир-Лагаше?
– Уверена, – ответила Ингурсаг. – Я получила официальное извещение из Управления, а потом несколько писем от него. Последнее – совсем недавно, кажется, три дня назад... Он занимает должность производителя работ на строительстве нового канала. Жалование – шесть тысяч новых шекелей в год.
– Около сотни тысяч обычных... – пересчитал Ницан. – Да, неплохо для одинокого мужчины. Он ведь неженат, насколько я понял?
– Нет, неженат, – ответила Ингурсаг с некоторым удивлением – подобный вопрос казался жрице Иштар по меньшей мере неуместным.
Ницан почесал переносицу, искательно осмотрелся по сторонам.
– Собственно говоря, – сказал он, – я ведь просто так спрашиваю. У меня нет никаких оснований подозревать вашего сына в том, что он причастен к смерти собственного отца. И тем более к гибели мага Лугаль-Загесси. По вашим словам, он, во-первых, вполне доволен своей жизнью и, во-вторых, находится далеко от Тель-Рефаима. Но все-таки: как вы сами оцените возможность того, что... э-э... Зуэн по той или иной причине захотел бы вдруг причинить своему отцу зло?
Верховная жрица, ранее рассеянно смотревшая в окно, повернулась к сыщику. Холодный взгляд ее серо-зеленых глаз скользнул по лицу Ницана.
– Если бы Зуэн счел Навузардана виновником собственных неудач, – ответила она, – он, наверное, мог бы его убить. Но, как мне кажется, у Зуэна особых жизненных неудач не было. Он учился в престижной частной школе, имеет хорошую специальность и неплохо обеспечен – как вы уже слышали.
Ницан кивнул.
– Понятно, понятно. Собственно, даже если предположить, что ваш сын убил Навузардана Шульги...
При этих словах верховная жрица протестующе вскинула руку.
– Нет-нет, – поспешно заметил детектив, – я ведь говорю – предположим... Он интересовался магией?
– Магией? – удивленно переспросила Ингурсаг. – А при чем тут магия?
– Видите ли, – объяснил Ницан, – убить-то мага Лугаль-Загесси мог человек, неплохо разбиравшийся в магии. Неплохо для любителя, разумеется, – добавил он, вспомнив жуткую багровую полосу на шее умершего мага. – Скажите, высокая госпожа, нет ли у вас какого-нибудь изображения вашего сына? – неожиданно спросил сыщик.
– Есть, разумеется, – ответила она. – Правда, всего одно.
Госпожа Ингурсаг поднялась со своего места, подошла к небольшой шкатулке, стоявшей на туалетном столике в углу, извлекла оттуда фотографию в рамке.
– Можете взглянуть, – она протянула фотографию сыщику.
Старый снимок изображал хмурого подростка лет четырнадцати в аккуратной форме Управления Призрения. Зуэн стоял на ступенях Дома Иштар. Чуть в стороне и сзади камера запечатлела еще нескольких человек – женщин и мужчин, с улыбками наблюдавших, по-видимому, за процессом съемки.
Лицо некоторых показались Ницану знакомыми. Приглядевшись внимательнее, он узнал мага Лугаль-Загесси – правда, выглядевшего значительно моложе.
Среди женщин стояла и хорошо знакомая Ницану лиллу, недавно изгнанная им с ночной улицы.
Что же до самого Зуэна, то он был детективу совершенно незнаком. Детектив мысленно экстраполировал его черты во времени, превратив изображение подростка в изображение юноши, затем двадцати– и тридцатилетнего мужчины. Нет, с этим человеком он никогда не встречался. Детектив покачал головой, вернул снимок хозяйке.
– Среди ваших жриц есть лиллу? – поинтересовался он.
– Да, а что?
– Это ведь опасно, – заметил Ницан.
Верховная жрица пожала плечами.
– Наши девушки дружат с лиллу. Демоницы охотятся только на мужчин, – сказала Ингурсаг.
– Кое-кто из посетителей может лишиться жизни!
– Лиллу не охотятся в Доме Иштар. А что происходит потом, когда посетитель возвращается – меня не интересует, – равнодушно сказала она. – Кроме того, по моей просьбе лиллу отбирают у темпераментных господ лишь часть духовной энергии, оставляя их в живых... Мне пора, – сказала высокая госпожа, прерывая себя. – Рада была вам помочь, господин... господин?