Дело оперское. Рокировка

Суконкин Алексей

— И ты его тоже пни, что бы и тебя боялся…

Оксана несколько раз пнула Лешего по почке.

— Еще надо? — спросил Витя.

Леший встал, зло посмотрел на Оксану:

— А тебя, сука, я убью…

После этого он повернулся и вышел. Витя закрыл дверь и вложил пистолет в кобуру. Повернулся к Оксане:

— А ты, когда кто-то еще придет, сразу говори, что тебя охраняет «Кобра». Понятно?

— Понятно, — кивнула девушка. — А он меня не убьет?

— Кишка у него тонка, — усмехнулся Витя. — Пусть

только попробует. Я ему яйца вырву…

Выходные удались на славу. Стояли солнечные летние дни, и не хотелось их так просто отпускать. Опера и «кобровцы» на трех машинах выехали отдыхать на природу. На водохранилище они увидели несколько десятков рыбаков и поняли, что побыть в одиночестве, и расслабиться, как следует, им не удастся. Однако парни не растерялись. После двух выстрелов в воздух рыбаки разбежались, освобождая необходимое пространство. Поставили навес, два столика с закуской и водкой. Жёны и подруги суетились возле столиков — накрывали, готовили салаты, нарезали колбасу…

— Эх, мать! — Иван разбежавшись, ловко нырнул и, всплыв, вразмашку поплыл к середине водохранилища.

Денис и Витя приехали со своими молодыми подругами, которые годились в дочки Оле Юрьевой, а потому Оля и Лена Шилова их к столу не подпускали. Делали все сами. Девчонки, получившие «освобождение», радостно полезли в воду. Иван и Роман невольно посмотрели в след Оксане. В свои неполные семнадцать лет она обладала притягивающей мужские взоры фигурой…

— Только не утони! — крикнула Юля заплывшему далеко Ивану.

Выкраденный из больницы Женя сидел на специально для него привезенном раскладном кресле и лишь вздыхал, жалея, что не может окунуться в воду — на голове у него была повязка, под которой затягивалась кожа над имплантированной пластиной. Девчонки приставали к нему с целью увидеть эту пластину, или хотя бы шрам, имевший, по слухам, вид серпа и молота. После заточения в больнице он радовался общению, солнцу, воде, траве…

— Господа, а может, водочки? — спросил громко Витя, вылезая из воды.

— А давай! — согласно отозвался Иван, подплывая к берегу.

Собрались за столиками. Лена разлила водку по пластиковым стаканчикам.

— Ну, не пьянки ради, а здоровья для… — произнес тост Вадим.

Выпили, стали закусывать.

Маленький сын Романа бегал вокруг столика и поминутно просил налить себе минералки. Вскоре он опился, описался и успокоился.

— Лена, что у тебя с рукой? — серьезно спросил Вадим.

— А что? — она оглядела руку.

— Болит?

— Нет, а что?

— Почему тогда не наливаешь?

— Ах ты! — она замахнулась на Вадима, но тот прикрылся своей женой.

Веселье началось. У Романа после пятой выпал из руки бутерброд, и он, подняв его, даже не стряхивая землю, как ни в чем не бывало, продолжил его поедать.

— Он же

упал, — сказала Оксана. — Грязный!

— Быстро поднятое, не считается упавшим, — совершенно серьезно отозвался Роман.

К вечеру выпили всю водку и доели шашлык. Когда стемнело, загрузились, наконец, в машины. Ехали медленно: спьяну за рулем можно наворотить беды…

Следствие объединило дело Шишкаря и дело Сироты в одно и поэтому, уточнить некоторые детали к операм пришла следователь Ирина Аркадьевна. Её опера считали настоящим профессионалом — стиль её работы позволял колоть почти любых преступников, так как на допросе она умело создавала атмосферу своей никчемности, не значимости и легкости своего ума. Допрашиваемых это забавляло, и они, теряя контроль, сбалтывали что-нибудь и попадались на крючок. Дальше Ирина Аркадьевна превращалась в безжалостного и изощренного следователя, и тут уж начинался основной разговор…

Как-то был такой анекдотичный случай: она шла по рынку с полными сумками, и увидела знакомое лицо вора, который был в розыске. Ирина Аркадьевна не растерялась, прижала своей пышной грудью этого дохлого наркомана к прилавку, и давай свистеть! Прибежавший наряд задержал преступника, а потом она классически расколола его на признание.

— Ну что, поколола я вашего Шишкаря! — она бесцеремонно вошла в кабинет правильно считая, что имеет право вот так врываться в любую дверь. Увидев на столе стаканы с чаем, она тут же взяла один из них, и отпила значительную часть: — А что у вас к чаю?

Она развернула лежащий на столе пакет с нарезанным рулетом и взяла кусочек.

— Ирина Аркадьевна! — Иван осуждающе посмотрел на неё: — Ну, что, я бы вам чаю не налили, что ли? Взяли мой стакан, а я ведь больной, заразный…

— Фу ты черт! — она поставила стакан на стол, зная, что Иван нагло врет. — То-то я думаю, чего я так болею, когда у вас чай попью?

— Что по наркоте? — спросил Вадим.

— Килограмм восемьсот пятьдесят грамм чистого гашиша. Особо крупный.

— Значит, он меня обмануть хотел? — спросил Иван. — По весу два кило должно было быть.

— Ты как мафиози, — засмеялась Ирина Аркадьевна. — Ты его еще за это на бабки поставь.

Уточнив некоторые детали, она ушла.

Немного разобравшись с делами, поехали к Жене. Его завалили фруктами, печеньем, поставили под койку бутылку муската и уехали.

Через день Иван заехал в «Кобру». Роман был один.

— Ну, как там Витька? — спросил с ходу Иван.

— Ты знаешь, пока тихо. Говорит, что снова разговаривал со своей Оксаной, и та вроде поняла. Но там еще мама Оксаны с ними живет, она тоже замешана. Когда Оксаны нет дома — мама торгует. Семейный подряд. Брат сидит. Отца нет — в разводе. Вот такая картина…