Дело оперское. Рокировка
Шрифт:
— Это что?
— Ну, ты, к примеру, вела какой-нибудь учет своих доходов и расходов?
— Да, вела… дома в тетрадке…
— А там его имя-фамилия прописаны?
— Ну, вроде да…
— А точно?
— Да, прописана. Там даже есть номер его счета в банке. Я туда деньги переводила…
— И у тебя остались корешки квитанций? — чуть было не подпрыгнул Иван.
— Да. Они там, в тетради подшиты степлером…
— Тетрадь у тебя дома?
— Да…
— Утром тогда заберем… когда будем обыск делать…
— Обыск?
— Как зачем? Так положено…
— Да? Ну, ладно…
— Что, все написала?
Иван взял два исписанных Олей листа и стал читать. На них Уткина добросовестно излагала все свои контакты с начальником ГОВД.
— Хорошо, — сказал Иван. — Подписывай…
Оля подписала. Иван положил листы в сейф.
— А сейчас я куда?
— Придется в камеру, — сказал Иван. — До утра… так положено…
— Ваня, а ты меня не обманешь? — Оля смотрела на опера глазами полными слез.
— А я разве кого ни будь в жизни обманул?
— Не знаю… меня вроде никогда не обманывал…
— Ну, вот видишь…
— А меня точно завтра выпустят?
— Завтра…
— Ты мне обещал камеру теплую…
— Обещал, значит, сделаю… и ты вот еще что, — Иван привлек ее к себе и сказал на ухо: — Если к тебе в камеру придет Михаил Иванович, или тебя к нему приведут, слушай, что он будет тебе говорить, и во всем соглашайся. Он будет пытаться уговаривать тебя, что бы ты на него не капнула. Он будет пугать тебя. Он будет пытаться все поставить таким образом, будто он тут хозяин. Но это не так. Хозяин здесь я. Что захочу, то с ним и сделаю. Правда он об этом еще не знает. Да, и еще — ничего пока больше не подписывай! От этого будет зависеть твое будущее! Он тебя так подведет, что ты и понять не успеешь, как восемь лет получишь… в его интересах сейчас побыстрее тебя упрятать, что бы правда не всплыла…
Оля кивнула:
— Понятно…
— Ну, возьми сигареты, и пошли в камеру, устрою тебя в лучшую…
Отведя Уткину в ИВС, Иван вернулся в кабинет с Коляном. Тот был хмур, и сразу заявил, что ничего говорить не будет.
— Что докажете, то мое, а на остальное я не подписываюсь…
— Да зачем ты нам нужен? — урезонил его Иван. — Будем мы по тебе что-то еще доказывать! Нам не тебя надо закрыть, а Уткину. Ты же ничего не вез. Так?
— Ну, так! — кивнул Колян.
— Везла Уткина. Так?
— Вроде…
— Ну, в общем, сейчас напишем протокол, и свободен.
— А что писать?
— Писать мы будем. Ты только подпишешь.
— Ничего я подписывать не буду.
Иван сделал вид, как будто не расслышал слова Коляна.
— Вот, записываю: «Уткина вошла в подъезд… квартира восемь, и у цыган купила героин…» Или как-то по-другому надо? Если хочешь по-другому, на вот, почитай, что она нам про тебя рассказала! Если хочешь взять героин на себя, то так все и оставим… а это лет восемь, а для тебя, рецидивиста, может, и еще больше…
Иван
— Вот сука она! Ладно, пишите, как сказали. Я же ничего на самом деле не вез! Врет она про меня все. Себя выгородить хочет. А я на самом деле ничего не вез. Я чист. А можно водки?
— Пей, если найдешь еще где.
Колян взял чей-то недопитый стакан. Иван подвинул к нему нарезанную колбасу.
— Ну, сука! — с этими словами Колян выпил полстакана водки и быстро закусил. Прожевав, сказал: — Пишите: взяла героин у цыганки по имени Эльза. Толстая такая. Морда у неё как у свиньи…
— Сколько заплатила?
— Не знаю, я не в курсе.
— Часто она гоняет за наркотой?
— Как закончится. Обычно раз в неделю. Иногда реже.
— Берет только героин?
— Нет. Иногда еще берет «ханку». Часто берет эфедрин.
Коляна отправили в камеру. Напоследок ему показали видеозапись беседы с ним и попросили никому не рассказывать об этом, а то кассета с записью может случайно оказаться у Макара. А так как Колян все же был пацаном, по «понятиям» «правильным», такой контакт с ментами мог сильно отразиться на его будущем. Колян все прекрасно понял.
— Я — могила, — сказал он. — Но и вы будьте людьми.
— Смотри, в могилу не сыграй от передоза! А людьми мы будем. Будь уверен, за это мы тебя не посадим, — напутствовали его опера.
Коляна увели. Снова все участники собрались вместе. Чебоксаров сказал:
— Шеф говорит, что начальник ГОВД, пока у него сидел, дергался, как на иголках…
— Правильно, — усмехнулся Санин. — Видимо прочухал, чем запахло…
— Ничего, — махнул Иван рукой. — Для него это полезно… пусть на нерве сидит. Сейчас глупостей наворотит…
— А мы со всех микрофонов пишем… — сказал Санин. — Где-нибудь, да скажет что-нибудь…
— Да ему уже и говорить ничего не надо, — сказал Иван и показал Санину признания Уткиной. — Оля за него все сказала…
— Нужна сильная доказательная база… — сказал Санин, перечитывая показания Уткиной. — А, вот, есть… банковские переводы… ну все, попался голубчик…
— А зачем вы так сделали? — спросил Витя. — Чтобы Уткина и Колесов друг на друга написали? Тут же разница в показаниях, путаница.
— Зато нет отрицания самого факта приобретения и перевозки наркотика! Хоть не скажут, что подкинули или что нашли, и везли сдавать в милицию — отозвался Иван. — Прием старый, но действенный. Пока не расходитесь, спите здесь, до рассвета час остался. Как рассветет, пойдем к Уткиной домой с обыском.
Роман уже спал в кресле. Витя поудобнее устроился в другом. Санин и Волошин ушли спать в машину. Вадим принес результаты экспертизы:
— Героин. Афганский. Двести сорок четыре грамма…