Дело Пентагона

Гейл Александра

— Я с вами не согласна.

— Я знаю. — После этого он кардинально меняет тему разговора. — Здесь прекрасная винная карта. В ожидании остальных предлагаю выпить.

Он разливает жидкость по бокалам, а меня посещает параноидальная мысль о том, что оно отравлено. Монацелли терять нечего. Кажется, наблюдая за мной, он забавляется, догадывается о моих сомнениях? Не дождется. Храбро делаю глоток.

— Вино восхитительное, хотя вы навряд ли могли бы выбрать более паршивого дегустатора.

Он смеется и начинает рассказывать мне об основных признаках хорошего вина, что нужно делать, чтобы распознать

качество. В этот момент, наконец, появляются остальные. Судя по поведению хакеров, Манфред угадал: Пани слишком долго собиралась, и Шон в бешенстве. Не могу удержаться и не подколоть его:

— Надо же, гений пунктуальности опоздал.

Он резко поворачивается ко мне, явно собирается устроить моральную порку, но, кажется, внезапно понимает, что я это специально, и начинает поедать меня глазами. Мы же в приличном месте, ничего такого я в виду не имела. Лично мне неловко! Отворачиваюсь и смотрю на Пани. Разумеется, ее долгие сборы не прошли впустую, а платье дороже моего раз в десять… Думаю, этой своей шизофренией я свела бы с ума и психиатра. Она старательно избегает моего взгляда, видимо, злится за крылечко.

После прихода недостающей части компании за столом становится значительно веселее, а мне — тревожнее. Картер явно замечает мой нервоз. Он единственный знает причину доподлинно. Мы сидим напротив и встречаемся глазами, кажется, каждые десять секунд. Когда я уже почти готова вскочить со стула и заорать: заканчивайте уже, хватит, не могу больше, перейдите, наконец, к части, где нас всех повяжут! — Манфред встает и говорит.

— Попрошу минутку вашего безраздельного внимания. — И я понимаю — настало время перемен. — Как вы, наверное, догадываетесь, я уже не молод, и ведение дел…

Все хакеры застывают в нечеловечески напряженных позах, жаждут ни словечка не пропустить. Неужели не понимают, что все уже свершилось? Речь Монацелли длинная и витиеватая, думаю, еще чуть-чуть, и из него имя преемника начнут вытряхивать в буквальном смысле. Однако, когда он, наконец, называет Шона, Карина резко отворачивается, Такаши сидит с таким видом, будто его ударили по голове, а Марко вскакивает со стула и уходит в сторону уборных. Кроме Шона только параллельщик Том не расстроен. Он безмятежен и счастлив настолько, что я начинаю подозревать его в принятии психотропных препаратов. Он почти счастливее самого Картера, триумф которого настолько очевиден, что даже мне хочется его стукнуть. С другой стороны, Картер заслужил это место каждым своим действием. Он годами не позволял себя отвлечь никому и ничему, и теперь… теперь стоит за него просто порадоваться. Жизнеспособность собственного великодушия мне удается поддерживать ровно до тех пор, пока Картер не поднимается со своего стула и не произносит нечто настолько гадкое, что все хорошее отношение забывается в момент:

— Я буду лаконичен. Добро пожаловать. И теперь вы летаете в Сидней.

Лично у меня отношения с перелетами далеко не такие напряженные, как у Шона, но даже мне от его слов становится плохо. Остальные со мной, кажется, солидарны, ведь перелет туда почти из любой точки земного шара по времени занимает больше суток. У Шона настоящий талант портить настроение!

Но надо сказать, справедливости ради, сюрприз бывшего и настоящего сеньоров Хакеров не идут ни в какое сравнение с тем, который на сегодня приготовила я. И стоит он аккурат в роскошном холле ресторана, потрясая стальными браслетами.

Глава 16

Алекс

Шесть с половиной лет назад

Примерно через две недели после нашего с Киану разрыва прилетел Алекс, и Шон поехал его встречать в аэропорт лично. Если бы я не чувствовала себя виноватой до невероятия, я бы всласть позубоскалила по этому поводу, но ввиду последних событий сдержалась. Перемирие с Шоном и близко не было достигнуто, я не могла ему простить Киану, и даже мысль о том, что сама виновата, не помогала. Он заставил меня остаться. Шантажом и обманом. Чтобы и дальше вытирать об меня ноги. Ну нет, такого отношения я ему больше не спущу никогда!

К приезду мужчин любопытство наложилось на воспитание, и я, рискуя вызвать неудовольствие Картера, все-таки вышла встречать гостя в коридор. Это позволило мне насладиться зрелищем небывалым: Шон разговаривал и улыбался. А Алекс действительно оказался обаятельным красавчиком. У него на щеках были ямочки, совсем как у меня. Ну все, я покорена. Однако только Картер обнаружил в зоне видимости свою подружку, его улыбка померкла. Алекс явно что-то заподозрил и перевел взгляд с Шона на меня.

— Привет, — сказала я Алексу. А он, отказавшись от церемоний, по-дружески обнял меня и что-то сказал Шону.

— Режим переводчика включен, — буркнул тот. — Просит передать, что его ожиданий ты не обманула.

— Взаимно.

И это было правдой. Он оказался на редкость обаятельным парнем. И, по-моему, именно данное качество в себе взрастить невозможно, от природы либо есть, либо нет. Алексу повезло.

Пока я накрывала на стол, они болтали о чем-то абстрактном. Но только села — стала предметом беседы сама.

— Ты новый суперхакер? — спросил Алекс.

— Нет, — немножко смутилась я. — Я теперь вообще не хакер. Сменила специализацию, так сказать.

Алекс моргнул, и Картер, закатив глаза, перевел ему мои слова.

— Из-за Шона? Не удивляюсь, он же временами такой идиот, — доверительно сообщил мне Алекс.

Шутки шутками, но от неожиданности и правомерности его слов, а также от воспоминаний, как именно все случилось, я нечаянно опрокинула чашку с кофе, и часть его вылилась на стол. После этого я вскочила со своего места и начала лихорадочно вытирать расползающееся пятно, однако успела заметить взгляд, которым наградил Шона Алекс. Осуждение. Возможно даже разочарование. Тот терпеть, разумеется, не стал:

— Не оставишь нас? — спросил он меня.

Мгновение я на него смотрела, а затем швырнула тряпку в раковину и ушла. Вот так. Меня снова выставили за дверь.

Лабораторная не клеилась. Я никак не могла отделаться от навязчивых мыслей о случившемся, лишь смотрела в пространство и щелкала ручкой. Почему меня все еще задевает подобное отношение? Он ничего для меня не значит. Ни-че-го. Неужели я надеялась, что после Киану что-то изменится? В итоге, вместо учебы я написала письмо родителям, а затем попыталась уснуть. Но в голове стоял один лишь Киану. К трем часам ночи я проголодалась, бросила бесполезные попытки забыться и пошла на кухню искать еду. Но внезапно обнаружила Алекса.