Дело «Пестрых». Черная моль
Шрифт:
— За него не беспокойся. Такой лицом в грязь не ударит, — усмехнулся Костя.
Придя в управление, они застали в своей комнате Лобанова. Он сидел за столом Сергея, откинувшись на спинку кресла и жмурясь под лучами заходящего, нежаркого солнца.
— Смотрите, пожалуйста, — заметил Сергей, — как сытый кот на крылечке.
— Хватит шуток, — посерьезнел Гаранин. — Докладывай, Лобанов.
— Сейчас доложим, — не спеша отозвался тот. — Я вас уже часа два поджидаю. Все, Костя, сделано в лучшем виде. Карточку Зайчикова я достал, у нас ее тут же пересняли, увеличили. Я тем временем съездил за Клавдией Ивановной и Верой. Между прочим, очень симпатичная девушка и о тебе спрашивала.
— Это к делу не относится, — оборвал его Костя. — Не тяни, Сашка.
— Короче говоря, — радостно выпалил Лобанов, — и мамаша и дочка, каждая в отдельности, среди предъявленных им фотографий без колебаний опознали Зайчикова.
Гаранин и Коршунов переглянулись.
На следующее утро по приходе в гараж был арестован Зайчиков. Это оказался тщедушный белобрысый парень в розовой перепачканной рубашке с закатанными рукавами и отстегнутым воротничком.
Допрос вел сам Зотов в присутствии Гаранина и Коршунова.
Зайчиков говорил плаксивым, обиженным тоном и вначале пытался все отрицать. Но припертый показаниями очевидцев и свидетелей, запинаясь, он признался, что действительно в тот день отвез своего приятеля Горелова по указанному адресу, получив за это четыреста рублей.
— Что было дальше? — жестко спросил Зотов.
— Дальше он зашел в подъезд и возвратился через полчаса с вещами. А мы в машине сидели.
— Кто мы?
— Да я с девушкой, Славкиной знакомой, он ее прокатить хотел.
— Вы ее знаете?
— Нет, в первый раз видел. Верой или Варей, а может, Валей звать, не помню. Она подсела в машину по дороге.
— В каком месте? Только точно.
— Мы заехали за ней в кафе «Ласточка» около Курского вокзала.
— Ого! Зачем же вы такой крюк дали?
— Я почем знаю? Горелов велел.
— Так. Кого еще встретили там, с кем говорили?
— С официанткой говорили, с кем еще?
— Вам лучше знать.
— Я ни с кем больше не говорил, а за Гореловым не следил.
Зотов внимательно посмотрел на сидевшего перед ним парня, минуту помолчал, перекладывая на столе карандаши, потом задумчиво произнес:
— Ясно. Боитесь договаривать. Может, и о кафе зря сболтнули? И об официантке?
Зайчиков молчал.
— Да, боитесь, — тем же тоном продолжал Зотов. — А мне-то казалось, что человек вы в этом деле случайный.
— Я не боюсь, — сумрачно проговорил Зайчиков. — А звонить зря тоже не хочу. За мной больше вины нет.
— Мы тоже зря ничего не делаем, — ответил Зотов. — Вы замешаны в серьезном деле. Думаете, простая спекуляция, вещички с места на место перевозили? Нет, парень. Здесь убийство произошло.
Зайчиков побледнел, потом судорожно дернул подбородком, проглотив набежавшую слюну.
— Быть этого не может, — прошептал он одеревеневшими губами. — На пушку берете.
— Положим, на меня это не похоже, — спокойно возразил Зотов.
Зайчиков бессильно охватил голову руками, худые плечи его нервно вздрагивали. Так сидел он несколько мгновений, потом поднял голову и внезапно охрипшим голосом произнес:
— Валяйте спрашивайте. Пропал я теперь через Славку. Не думал, что он на такое пойдет, а то бы… Да что теперь говорить!
— Смотри, пожалуйста, ведь не ошибся, — сказал Зотов, как бы сам удивляясь своей проницательности. — Ну-с, так кого встретили в кафе?
— Горелов за один столик подсаживался к старику какому-то. Он потом сказал, что учителя своего встретил. Только факт, что соврал.
— Почему думаете, что соврал?
— Учитель… — с горькой усмешкой протянул Зайчиков. — Какого же это учителя папашей называют? А Горелов его так называл, своими ушами слышал. Но о чем говорили — не знаю. Только…
— Что только?
— Только старикан этот, видать, Славке что-то наказывал и водкой поил. Сначала они вроде спорили, ну, а потом договорились.
— Какой из себя этот старик?
— Да такой невидный, встречу — не узнаю. Ну, высокий, хлипкий, в кепочке.
— Вы правду говорите, Зайчиков? Не вздумайте только нас запутать.
— Вас запутаешь. Сам небось знаю — в МУР попал. Наслышан.
— То-то же. А мы проверим. Ну, хотя бы у официантки. Как ее зовут, какая она из себя?
— Горелов ее Зоей называл. Блондинка. Худая такая, невысокая, красивая.
— Так. Значит, знакомая его. А теперь скажите, куда отвезли награбленные вещи?
Зайчиков наморщил лоб и через минуту назвал улицу и номер дома.
— А квартира какая?
— Никакая. К воротам подъехали. Горелов туда сам все вещи занес. Быстро вернулся. Видать, передал кому-то.
— А все вещи унес?
— Один саквояж оставил. Сначала и его хотел нести, а потом подумал, глазами на ворота зыркнул и припрятал. Все. — Зайчиков тяжело вздохнул. — Больше я, ей-богу, ничего не знаю.
— Хорошо, — согласился Зотов. — А теперь расскажите о себе.
Допрос продолжался.
Вечером того же дня был арестован Горелов, высокий, плечистый парень с наглыми глазами и модной длинноволосой прической.
— Вам что, материал для фельетона нужен? — нахально улыбаясь, спросил он у Зотова. — Так поищите его в коктейль-холле на улице Горького, а не хватайте честных людей, да еще студентов.
— Сейчас разберемся, — спокойно ответил Зотов, просматривая бумаги.