Дело Романовых, или Расстрел, которого не было
Шрифт:
Яковлев заявил, что он повиновался приказам, и в доказательство показал телеграфные ленты с записью бесед с советскими руководителями, показывающие, что у него действительно был приказ отвезти бывшего царя в Москву. Председатель Уральского Облсовета Белобородов и военный комиссар Голощекин отнеслись к этому скептически, но они получили то, что хотели. Бывшие царь и царица были заперты в Доме Ипатьева, и Яковлеву разрешили свободно уйти. Через несколько дней он послал краткое сообщение тем членам своего отряда, которые остались в Тобольске: «Собирайте отряд. Уезжайте. Полномочия я сдал. За последствия не отвечаю. Яковлев». Две недели спустя, когда Алексей чувствовал
Яковлев потерпел неудачу, но это была сложная и смелая операция. Он попробовал увезти царя прямо из-под носа его врагов, и проехал много миль, чтобы сделать это. Но что за этим скрывалось и кто такой был Яковлев?
Единственная советская книга пробует объяснить все это, говоря, что Яковлев действительно прибыл как чрезвычайный представитель Москвы, присланный чтобы передать бывшего царя Екатеринбургу. Но нарушил приказ в середине операции и, «зная, что Романовых ждал расстрел, решил спасти их, вывести их к Самаре и спрятать временно в горах…» Другими словами Яковлев превращался в предателя. Признать это было неудобно для большевиков, и советское объяснение уклоняется от ответа на множество вопросов.
Не в последнюю очередь — непонятно, как это Москва рискнула назначить Яковлева ответственным за такую жизненно важную миссию, если он не был на 100 % надежным. А если он был предателем, то почему?
Наиболее популярное объяснение этой загадки, которое дают историки — немецкий сценарий. Предполагается, что кайзер и его правительство были сильно встревожены перспективой международной революции, которая из России могла распространиться на весь мир. Борясь с революцией, Германия готовилась к восстановлению российского императорского дома. Первым шагом германского посла в России было сблизится с большевистскими лидерами и заставить их вывезти царя из опасной Сибири в сравнительно безопасную Москву. По данной гипотезе, Москва, соглашаясь на это, фактически пошла на гигантский обман.
Яковлеву действительно приказали привезти царя в Москву, но в то же время предупредили екатеринбургских большевиков, чтобы помешать выполнению этого плана, так, что Николай оказался бы, в конце концов, в их руках. Тогда Москва была бы в состоянии сказать немцам: «Мы старались изо всех сил», и в то же время убрать царя подальше от Берлина. Яковлев был просто марионеткой.
Эта теория кажется нам неправдоподобной. Прежде всего, обман мог быть легко обнаружен, и, вследствие этого, потерпел бы неудачу. Действительно, Яковлев был настолько сильным, что почти вывез бывшего царя из Сибири, а это могло не устраивать большевиков.
Рассмотрим другую возможность — Яковлев был всего лишь винтиком в договоре, в соответствии с которым большевики согласились на вывоз царя за границу, взамен каких-либо жизненно важных для них уступок со стороны немцев, или англичан, или тех и других. Предположим на мгновение, что спасительные договоренности появились на некотором этапе, но затем они провалились.
Некоторые свидетельства подтверждают это. В частности, это подтвердил командир отряда, охраняющего царя в Тобольске, полковник Кобылинский, который присутствовал при встрече Яковлева с царем. Он и позже казался оптимистом и опроверг слух, что царя забирают в Москву для того, чтобы предать его суду. «Суд!» — воскликнул он. — «Не будет никакого суда. Из Москвы их повезут в Петроград, затем в Финляндию, Швецию и Норвегию».
Адъютант царя князь Василий Долгоруков, рассказывая о поездке
Но есть еще большее доказательство роли Яковлева, связывающее его с вывозом в Англию. После встречи Яковлева с Николаем в доме, доктор Евгений Боткин торопливо рассказал своим детям: «Яковлев наконец объявил, что он приехал, для того, чтобы вывезти нас всех в Москву… Как ни странно, Советы обещали Германии освободить императорскую семью. Но немцы побоялись вывезти императорскую семью прямо в Германию. Было решено, чтобы нас вывезли в Англию…» Сын доктора Боткина, Глеб, вспомнил все это подробно, и Англия, кажется, выходит на первое место. Он и его сестра Татьяна провели день, упаковывая вещи, в которых они будут нуждаться в Англии, и мечтали об английском лете с играми в теннис и долгими ленивыми днями.
Татьяна подтверждает, что после встречи царя с Яковлевым все чувствовали себя более счастливыми, определенно ожидая, что их вывезут за рубеж. Глеб вспоминал, что доктор Боткин написал этой ночью прощальное письмо: «Это казалось наиболее веселым из всего того, что я слышал от него после революции. Очевидно, он был совершенно уверен, что мы все действительно отправимся в Англию, и именно нашей предстоящей поездке и нашему будущему пребыванию в Англии большая часть его письма была посвящена…» Доктор Боткин был, возможно, самым уравновешенным человеком среди всего императорского окружения, был преданным другом царю и был, вероятно, хорошо информирован о разговоре императора с Яковлевым.
Но действительно ли все это был жестокий обман? Кто же такой был Яковлев? И это остается самым неясным на сегодняшний день. Соколов считал, что он немецкий агент, но не привел ничего в качестве доказательства — только любопытный факт, что тобольский предатель Соловьев отметил в своем дневнике дату, когда операция перешла к Яковлеву. Другой российский источник описывает Яковлева как бывшего дезертира императорского флота, который бежал в Канаду в 1905 году. Там он находился под английским влиянием, и возвратился в Россию в 1917 году, после отречения Николая от престола.
Он, как тогда говорили, был помощником в Чрезвычайной комиссии, назначенной Керенским для расследования действий царя; прикрываясь революционными лозунгами против старого режима, он фактически использовал свое влияние для защиты императорской семьи от прямого насилия. Яковлев, таким образом, был заинтересован в Романовых с самого начала революции, и не было никого лучше, чтобы послать в Тобольск, если речь шла о вывозе царя за границу. Из всего этого следует, что он был британским агентом с хорошим прикрытием, которое обнаружилось только тогда, когда операция провалилась. Все это — всего лишь догадки, но его поведение в Тобольске говорит о его личных симпатиях, и о том, что он имел сильных защитников.