Дело случая
Шрифт:
Конечно, Лена прекрасно понимала, как важно для сестры наладить свою личную жизнь. Но, откровенно говоря, хорошей идея сестры совсем не выглядела. Лена Кузина – в девичестве Ракитина – знала три случая со своими знакомыми, когда люди, расставшиеся много лет назад, сходились опять. И ни один из этих случаев не закончился ничем хорошим! Вот только как это объяснить упрямой Юлии?
– Юль, я все понимаю, но постарайся не гнать коней и подумать трезво, – нерешительно возразила Лена. – Он ведь алкоголик. Алкоголик! А ты сама знаешь, как трудно вытащить человека из всего этого. Практически
На этот раз настала Юлина очередь молчать.
Да, конечно, она все это и сама понимала. Разумеется, сестра права, как часто бывает. И все-таки есть разница: смотреть на ситуацию, когда у тебя есть муж и замечательный сын – вот как у Ленки, – или глядеть на нее, оставшись одной у разбитого корыта. Пусть корыто не деревянное, а почти золотое, но все-таки разбитое!
– Я понимаю, – вздохнула Юлия в трубку, так как Лена ждала ответа. – Но, кажется, я все в жизни перепробовала, кроме этого. Может, это мой единственный шанс на счастье? Мой последний шанс, а?!
Елена обреченно покачала головой, хотя сестра и не могла ее видеть. Прошлый роман с Колей Анасенко закончился такими ранами в сердце сестры, что они не заросли до сих пор. И что будет, если новый роман начнется и вдруг закончится такой же катастрофой, как и тот, юношеский? Ей, Елене, придется собирать сердце сестры по осколкам, да? Лучше бы она выбросила из головы все эти глупости, пока дело не дошло до новой беды! Но, конечно, Юля ее не послушается. Она никогда и никого не слушалась. Может, потому и судьба у нее такая, горемычная?!
– Юль, ты не спеши, еще раз подумай, а? – простонала она в трубку. – Все тщательно взвесь, хорошо?
Юлия пообещала всё тщательно взвесить, и они попрощались. После этого у Елены до вечера испортилось настроение – она прекрасно понимала, что обещание Юлии – пустой звук: ничего взвешивать она не будет. И Юлия знала это тоже. Решение ей самой не казалось таким уж хорошим, но оно было принято, а сворачивать с выбранной дороги Ракета не умела.
Глава 4
Малосемейка
Юлия и сама знала: ее самый главный недостаток в том, что она упряма и нетерпелива, но была уверена, что это не так уж и плохо. Сестра Лена еще добавила бы: если уж Юлька что-то втемяшит себе в голову – переубедить ее невозможно.
Тем не менее она на самом деле поступила, как и советовала сестра, – размышляла, думала, прикидывала так и эдак. Ее хватило на целых пять дней. А на шестой день утром она не поехала ни в магазин, ни на фабрику. Вместо этого Юлия отправилась на окраину Большеграда, в район, где над частным сектором возвышались три малосемейки.
Малосемейка – это многоэтажный дом, состоящий из большого числа однокомнатных квартир малой площади. Их много возводили в советскую эпоху. Строились малосемейки для тех молодых семей, которым не хватало квартир в обычных домах, или если эти большие (по советским меркам) квартиры не полагались им по нормам предоставления жилья – как бездетным, например.
Но Советский Союз отошел в прошлое, настала новая эпоха. Теперь не было никаких норм предоставления жилья, все решал кошелек. Если у тебя есть деньги, ты можешь жить в одиночестве во дворце на двадцать четыре комнаты с пятнадцатью ванными – никто тебе и слова не скажет. Ну, а если нет денег – довольствуйся малосемейкой или коммуналкой. И будь доволен тем, что не ночуешь на улице.
Изменившиеся условия наложили свой отпечаток и на контингент, проживающий в малосемейках. Все, кто хотел и мог заработать на квартиру нормальной площади, уже оттуда съехали. В малосемейках остались семьи стариков, молодые пары, спешащие сбежать из-под родительской опеки хоть куда-нибудь, а также огромное количество тех, кого относят к «неблагополучным». Бывшие заключенные, много пьющие люди и все прочие, «не вписавшиеся» в современную жизнь, – именно они преимущественно и населяли малосемейки.
У района Большеграда, где располагались эти три малосемейных дома, была дурная репутация. Пьяные скандалы, драки, поножовщина – все это происходило там регулярно. В темное время суток добропорядочные граждане старались обходить малосемейки стороной – мало ли на какую компанию нарвешься! В общем, непростой это был райончик, совсем непростой…
Тем более было странно видеть, как пригожим сентябрьским утром рядом с одной из малосемеек остановилась маленькая, но очень элегантная, явно женская машина. Зеваки, которые сидели на обшарпанных скамейках и лузгали семечки, уставились на машину во все глаза – им хотелось посмотреть, что за фифа из нее выйдет. Но владелица машины, видимо, посчитала, что прямо у подъезда оставлять свое авто небезопасно. Поэтому она отогнала автомобиль подальше и припарковала невдалеке от хлебного киоска, потом вылезла из машины и решительно направилась к малосемейке, цокая каблучками по старому, потрескавшемуся асфальту. Зеваки были разочарованы: они ожидали кого-то помоложе. «Фифа» же оказалась высокой тетенькой средних лет, очень дорого одетой и с решительным выражением лица. Она была явно неуместна здесь, среди бедности и запущенности, но взгляд у нее был такой, что никто из зевак не отпустил ни одной шутки.
Когда Ракета вошла на лестничную площадку, в нос ей ударил запах давно не чищенного мусоропровода. Она поморщилась, но продолжала свой путь. Ничего, у нее здесь дело, а значит, она потерпит! Не перекосит ее от запаха – и не такое терпеть приходилось… Ракете нужно было на четвертый этаж – не так уж и высоко, а на лифте так и вовсе довольно быстро, и, значит, вдыхать все эти ароматы ей придется недолго. Одежда провоняет? Может быть. Ничего, в химчистке примут не поморщившись. Они там никогда не морщатся – прекрасно вышколены, что и говорить.
Лифт в малосемейке был. То есть он был в ней предусмотрен – девятиэтажка все-таки! Но, подойдя к нему, Юлия поняла, что воспользоваться этим благом цивилизации не сможет. О чем свидетельствовали надписи, сделанные маркерами или мелом на дверях самого лифта, а также на стене рядом с ним. Текст надписей был разным. От наводящего на размышления «Прежде чем зайти, подумай, нужен ли ты здесь» до конкретных «Лифт не пашет», «Лифт здох» (именно так, через «з»), «Лифт заражен», «Лифт тормоз» и «Лифт не работает». Судя по тому, что двери лифта были густо затянуты путиной, не пользовались им уже довольно давно.