Дело табак

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– Вы исключительный идиот, командор Ваймс! Нет, я не учу их быть недоделанными людьми, я учу их быть гоблинами, умными гоблинами! Вы знаете, что у них есть всего пять названий цветов? Даже у троллей – около шестидесяти, и бывает еще больше, если они найдут торговца красками. Значит ли это, что гоблины глупы? Нет. У них огромное количество названий для вещей, которым не придумали названий даже поэты. Например, для того, как цвета меняются, переливаются и создают новые оттенки. У гоблинов есть слова для выражения самых сложных чувств – я знаю примерно две сотни и не сомневаюсь, что их на самом деле гораздо больше! То, что вы считаете рычанием, ворчанием и стонами, на

самом деле несет массу информации! Гоблины похожи на айсберг, командор, – большая часть скрыта от глаз и недоступна пониманию, и я учу Слезы Гриба и ее друзей, чтобы они могли общаться с людьми вроде вас, которые считают их тупицами. Знаете что, командор? Времени слишком мало! Гоблинов истребляют! Конечно, это так не называется, но все равно заканчивается истреблением, потому что они тупые и надоедливые, ну разумеется. Отчего вы не спросите вашего спутника, что случилось с местными гоблинами три года назад, командор Ваймс?

С этими словами мисс Бидл развернулась на каблуке и исчезла во тьме пещеры вместе со Слезами Гриба, которая бежала следом. Ваймсу осталось сделать всего несколько шагов, чтобы выбраться на яркий солнечный свет.

Когда Сэмюэль Ваймс вышел на солнце, ему показалось, что кто-то проткнул его тело железной проволокой, которую немедленно вытащил. Он едва не потерял равновесие, и Фини ухватил командора за руку. «Пять баллов, – подумал Ваймс, – то ли я оказался достаточно умным, чтобы понять, как обстоят дела, то ли, по крайней мере, достаточно умным, чтобы не броситься в бой прямо сейчас».

Он сел наземь, наслаждаясь ветерком, шуршавшим в кустах дрока, и глотая чистый свежий воздух. Относиться к гоблинам можно было как угодно, но в их пещерах царила атмосфера, про которую большинство сказали бы так: «На вашем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем туда заходить».

– Я хочу с тобой поговорить, старший констебль, – сказал Ваймс. – Как стражник со стражником. О прошлом. И, возможно, о том, что предстоит.

– Спасибо вам, командор, за то, что вы считаете меня стражником.

– Твой отец служил здесь три года назад, так?

Фини смотрел прямо перед собой.

– Да, сэр.

– Так что случилось с гоблинами, Фини?

Юноша кашлянул.

– Ну… папа велел нам с мамой сидеть дома. Он сказал, не надо на это смотреть, но слушать он не запретил, и было много крика и всякого шума, и матушка страшно волновалась. Я потом слышал, что гоблинов увезли с холма, но папа долго не хотел об этом говорить. Он как будто сломался, сэр, честное слово. Потом он сказал, что видел, как толпа людей, в основном лесничих и всяких местных громил, вышли из пещеры, волоча за собой гоблинов. Много гоблинов. Он сказал, самым страшным было, что гоблины даже не сопротивлялись, понимаете, сэр? Как будто они не знали, что делать.

Ваймс почувствовал некоторое облегчение при виде лица Фини.

– Продолжай, сынок.

– Еще, сэр, он сказал, что соседи вышли из домов, и было много суеты, и он начал задавать вопросы, но магистрат сказал, что все нормально, потому что гоблины – они вроде грызунов, и их отправят на верфи, чтобы они могли зарабатывать себе на пропитание и не беспокоить честных людей. Папа сказал, что не надо волноваться, гоблинов отправили куда-то в теплые края, далеко отсюда.

– Просто из интереса, мистер Фини, а откуда он это знал?

– Так все время твердил магистрат, сэр. Мол, гоблинов просто приставят к делу, чтобы они зарабатывали себе на жизнь. Папа сказал – пусть скажут спасибо. Их ведь не поубивали.

Ваймс старался сохранять бесстрастное выражение лица. Он вздохнул.

– Если

гоблинов увезли без их согласия, значит, это рабство, а если раб не работает, он труп. Ты понимаешь?

Фини уставился на свои башмаки. Они бы уже сверкали, если бы глаза обладали способностью полировать кожу.

– Потом отец сказал, что я теперь буду стражником и должен заботиться о маме. Он отдал мне дубинку и значок. А потом руки у него начали дрожать, сэр, и через несколько дней, сэр, он умер. Наверное, с головой у него стало неладно, сэр, ну или вроде того. И эта штука его одолела.

– Ты слышал про патриция Ветинари, Фини? Трудно сказать, что я очень уж люблю этого человека, но иногда он попадает в яблочко. Однажды у нас случилась, как мы выражаемся, заварушка – один человек вел собаку, полудохлую дворнягу, если верить очевидцам, и все ругался, когда она натягивала поводок, а когда она на него зарычала, он схватил топор с прилавка мясника и просто-напросто отрубил ей задние лапы. Наверное, люди просто сказали бы: «Вот гад, но это его собака», и всё, но патриций Ветинари меня вызвал и заявил: «На человека, который так поступил с собакой, закон должен обратить пристальное внимание. Немедленно обыщите его дом». Через неделю этого типа повесили. Не за собаку, хотя, честно говоря, я бы не возражал, а за то, что нашли у него в погребе. Подробностями я с тобой делиться не стану. И нечестивцу Ветинари всё опять сошло с рук, потому что он оказался прав: где мелкие преступления, там недалеко и до крупных.

Ваймс уставился на бесконечные акры, расстилавшиеся перед ним. Его поля, его деревья, его желтая пшеница… земля принадлежала ему, хотя он в жизни не посадил ни единого зернышка, кроме одного раза в детстве, когда попытался выращивать на мочалке горчицу и кресс-салат – правда, пришлось все выбросить, потому что никто не объяснил мальчику, что сначала надо прополоскать мочалку от мыла. Для землевладельца Ваймсу явно недоставало опыта. Но… он был здесь хозяином, так? И Ваймс твердо знал, что ни он, ни Сибилла никогда не решились бы вытащить кучку горестных гоблинов из грязной норы, которую те с радостью называли своим домом, и отвезти неизвестно куда.

– Никто нам не сказал!

Фини подался назад, чтобы уклониться от его ярости.

– Я не знал, сэр!

Ваймс встал и потянулся.

– Я слышал достаточно, парень, и с меня хватит. Пора сообщить вышестоящим властям.

– Боюсь, уйдет как минимум полтора суток, чтобы гонец доскакал до города, сэр, и то, если с лошадьми повезет.

Сэм Ваймс проворно зашагал вниз по тропке.

– Я имею в виду госпожу Сибиллу, сынок.

Сибилла сидела в гостиной, уставленной чайными сервизами и полной гостей, когда Ваймс бегом ворвался в Холл, с Фини на буксире. Сибилла бросила на мужа один-единственный взгляд и произнесла несколько бодрее, чем следовало бы:

– О, я вижу, ты хочешь о чем-то со мной поговорить.

Она повернулась к дамам, улыбнулась и сказала:

– Прошу прощения, леди. Мне нужно перекинуться парой слов с мужем.

Она схватила Ваймса за руку и не слишком ласково увлекла в коридор. Сибилла уже открыла рот, чтобы прочитать супружескую нотацию о пользе пунктуальности, как вдруг фыркнула и отпрянула.

– Сэм Ваймс, ну и воняет же от тебя. Ты слишком близко познакомился с сельской местностью? Я тебя с утра не видела. И почему ты по-прежнему таскаешь за собой этого молодого констебля? Не сомневаюсь, у него есть гораздо более важные дела! Разве он не собирался тебя арестовать? Он пришел на чай? Надеюсь, сначала он помоет руки.