Дело тётушки Кеннел
Шрифт:
Кий разодрал сукно, Джейк швырнул его на стол и вышел из зала.
Глава вторая, в которой выясняются кое-какие подробности дела
Ночь Дюк провел в спикизи [1] . Доктор Бэнкс, конечно, это заметила. Но виду не подала, а сказала:
– Так что вам нужно, мистер Маллоу? Форд хочет миллион за расторжение контракта. Этих денег у вас нет. Вы считаете, что характер вашего компаньона существенно изменился. Но почему вы рассказываете об этом мне?
1
Спикизи – нелегальное питейное заведение
Лицо ее было, как всегда, холодным, отстраненным – чтобы не сказать, высокомерным. Высокие брови, пронзительные глаза, прямой нос. Доктор терпеть не могла Д. Э. Саммерса. Это у них взаимно. Конечно, думает про себя что-то вроде: «Мистер Саммерс всегда обладал дурным характером. Вероятно, деньги плохо на него повлияли. Может быть, у вас просто открылись глаза, мистер Маллоу?»
Но М. Р. Маллоу больше не к кому было пойти.
– Понимаете, если бы дело было только в деньгах! – воскликнул он. – Вы ведь читали в газетах, как Форд пускает по миру неугодных? Даже, если мы найдем миллион, в самом лучшем случае с нами будет то же, что с Клеем.
Клей, бывший директор «Автомобильного сервиса Саммерса и Маллоу», был когда-то назначен самим Фордом. Но он проштрафился – не без помощи двоих джентльменов. Говорили, что бывший директор обращался в поисках места ко всем владельцам крупных компаний, потом компаний поменьше, потом маленьких – из которых две прогорело, осмелившись перечить великому Генри, и, наконец, совсем пустяковых. Пустяковые компании умирали своей смертью: такие, как Генри Форд и ему подобные ели их каждый день на завтрак, даже не замечая. Короче говоря, Клей едва не умер с голоду, пока, наконец, не перебрался в Нью-Йорк. Там он устроился продавать билеты в комнату кривых зеркал в парке Кони-Айленд. Двое джентльменов были в этой комнате и нашли, что Клею повезло. Им случалось читать в газетах, слышать и видеть, как какой-нибудь удачливый спекулянт, еще вчера торговавший с «Бентли», «Харли Дэвидсон», или «Бенц», или там «Лорен-Дитрих», или «Рено» – и свято веривший в то, что имеет право поступать, как считает нужным, работать, с кем сам выбрал и голосовать по собственному выбору, сегодня умирал под забором, не имея возможности найти работу даже продавцом газет.
Генри Форд не любил, когда ему отказывали.
– Он нас уничтожит. От него нет спасения, – сказал Дюк. – Ну, и у Джейка опустились руки. Вы понимаете, двенадцать лет!
Доктор вздохнула.
– Нет, мистер Маллоу, я пока ничего не понимаю.
– Так я и говорю. Двенадцать лет он искал, как бы заставить Форда от нас отказаться. Ну, помните, давно, перед нашим отъездом в Россию? Мы ведь говорили тогда с вами об этом! Помните?
– Да, конечно.
Доктор Бэнкс помолчала.
– Но ваше положение представляется мне как раз очень удачным! – совершенно искренне поразилась она.
Маллоу нагнулся через стол и доктор почувствовала запах перегара, женских духов, табака и бензина.
– Это вы ему скажите! Скажите, доктор! Скажите!
– Не кричите, – спокойно отозвалась та. – Возьмите себя в руки.
Доктор налила в стакан воды из графина, накапала туда резко пахнущих капель и подала визитеру.
– Послушайте, что за детские выходки? Жизнь есть жизнь. Форд принадлежит к силам, управляющим миром. Мистер Саммерс к ним не принадлежит.
– Я говорил ему, – Маллоу пил воду.
– Мне казалось, что ваше финансовое положение заставило его здраво взглянуть на вещи.
– Нет, не заставило, – Маллоу поставил стакан на стол. – Все это время он валял дурака, ставил все с ног на голову и всячески изображал из себя идиота. Он так и говорил: «Это будет чертовски трудно. Но у нас будет миллион! Я заставлю его расторгнуть контракт!»
Доктор посидела молча.
– Вот, значит, почему с «Модель-Т» происходит столько одиозных историй! Вот откуда эти глупые рекламные кампании. А я все думала, кому могло прийти в голову сделать из него катафалк! Ну, конечно же. Ваш компаньон.
– Именно, – подтвердил Маллоу. – Ну, то есть, мы вместе, но вы угадали. Катафалк – как раз его идея. Джейк был уверен, что вой поднимут не только родственники покойных, но и контрабандисты. Слышали, конечно?
– Да. Какая чудовищная идея – перевозить спиртное в гробах!
– А, эта, – Маллоу усмехнулся. – Эта как раз не его.
– Ваша?
– Нет, нет. Хотя, конечно… Знаете, мы могли такое придумать. Но тут просто воспользовались. У нас был другой план: использовать контрабанду для форс-мажорного провала рекламной кампании. Какая-нибудь знаменитость могла бы поспособствовать нашему делу своей кончиной – но, видите ли, знаменитости предпочитают приличный транспорт. Тогда мы предложили свои услуги мафии. Это они сделали так, что фальшивые похороны расплодились в диком количество. Фальшивые и настоящие – ну, знаете, когда гроб с двойным дном? Короче говоря, мы очень рассчитывали на скандал. Мы… ну, мы сделали кое-что, чтобы на похоронах все открылось. Все и открывалось! Полиция многим обязана нашим эвентам. Мы думали, пять-шесть таких сенсаций – мафия испортит репутацию Форда и он сам…
Маллоу умолк. Он пришел сюда, собираясь рассказать правду, но сильно сомневался в том, что доктору следует знать всю правду. Например, то обстоятельство, что Д. Э. Саммерс очень рассчитывал не только на то, что мстительная чикагская мафия испортит репутацию знаменитого «Модель-Т». Он надеялся, что гангстеры разделаются с самим Генри.
Впрочем, финал истории был написан на лице М. Р. Маллоу. Форд был жив и здоров. Мафия, сколь бы сильны ни были ее сети, раскинутые по всему миру, на этот раз оказалась бессильна. Репутация «Модели-Т» осталась целой и невредимой. Авто как покупали, так и продолжали покупать.
– Но почему? – удивилась доктор.
– Мы недооценили привлекательность дешевки, – неохотно признался Дюк. – Люди слишком любят покупать за полцены. Они просто помешались на этой жестянке. Я часто думаю: зачем мы Форду? Он вполне обошелся бы и без нас.
– Не думаю. Дешевые авто теперь не редкость. Форд мечтает о мировом господстве. Играет на человеческих слабостях и пороках. Вероятно, поэтому он испытывает необходимость в ваших…
Доктор умокла.
– Вы считаете нас мошенниками? – Маллоу засмеялся. – Ну, это же неправда! Это называется эвент-мэнеджмент. Особая реклама. Тем же самым занимаются в Голливуде. Надевают на актрис тряпки, обвешивают бриллиантами, сажают в авто – и продают все это. Настоящие истории с настоящими людьми, паблисити и все такое. Своего рода рекламный театр.
– Спасибо, я поняла.
– Но чем больше он старается, – продолжал Маллоу, – тем в больший восторг приходит Форд. Мы были на двадцати ралли и в двенадцати рекламных турне. Россия, Германия, Франция. Италия. Рио де Жанейро. Мотались в этой детской тачке по горам и пустыням. Охотились на львов. Сбрасывали эту треклятую жестянку в водопад. Мы изгалялись над всякими высокопоставленными лицами. Сенаторы. Художники. Писатели. Шесть самых знаменитых ученых в мире были вынуждены толкать это чудовище на гвианских болотах. В трясине, по пояс в грязи. Каждый следующий шаг мог оказаться смертельным. Болото кишит крокодилами. Ядовитыми гадами. Там бритвенная трава по самую…