Дело тётушки Кеннел
Шрифт:
– Но разве вы хотели не этого? – удивилась доктор.
Маллоу даже поперхнулся.
– Да мы другого хотели! Мы хотели, чтобы получился скандал. А что вышло? Он заявил что заказывал нечто уникальное, что так все пишут, и что он платит нам не за это. Ну, представляете?! Вы можете такое вообразить! Мы им – слабительно от кашля, и что? Форд не заметил, этот не заметил – никто не заметил! Куда катится мир!
Доктор Бэнкс вздохнула.
– Не могли бы вы покороче, мистер Маллоу?
– Да. Да, конечно. Я пообещал сегодня же переделать, и тут Джейк говорит: «Черт возьми, что такое? Похоже, люди, у которых есть мозги, вымерли! Сколько вам лет, любезный? Шестьдесят два? Забудьте наш номер. Вы нищи духом, а здесь вам не царствие небесное.» Чуть не за шиворот его вывел. Постоянного клиента! Тот кричал, что подаст в суд за оскорбление. Потом я говорю, бросай покамест наши фокусы, будем писать, как все. Просто не выделяться, быть не хуже и не лучше других – ну, временно! – и это должно помочь. Тут зазвонил телефон, я отвлекся, а Джейк в это время переделывал текст. Я посмотрел и говорю, опять двадцать пять. Мы же договаривались! Джейк говорит: «Это и есть писать, как все. Придумай лучше, если можешь». Я придумал. Там ничего интересного, вы такое сотнями каждый день читаете.
– Я не читаю объявлений шарлатанов в газетах, – холодно заметила доктор Бэнкс.
– Хорошо, – Маллоу махнул шляпой, которую уже совершенно смял в руке. – Тогда он говорит: «Временно, говоришь? Да с твоей политикой Форд никогда от нас не отстанет. Ничего не приносит таких денег, как эта твоя серость!»
На этих словах он переменился в лице.
– Серость! Он у нас, значит, гений, а я, видите ли, серость! Я ему говорю, выбирай выражения. Он ответил, чтобы это я думал, что делаю. А я ему…
М. Р. Маллоу уронил шляпу, которую держал на коленях, и нагнулся, чтобы ее поднять.
– Ну, в общем, слово за слово, бросили все, поехали домой. Всю дорогу грызлись, дома стали друг на орать орать, и тут он ка-ак…
Маллоу опять уронил шляпу, потом перчатки, потом все это отряхивал. Доктор Бэнкс молча ждала. Наконец, посетитель привел свои вещи в порядок.
– Никогда не слышал, чтобы он так орал, – продолжил он. – Орал, швырнул в меня омлетом – и с тех пор все. Это конец. Прошло всего две недели, а люди, которые десять лет были нашими заказчиками, переходят на другую сторону, когда встречают меня на улице. Мики никакого житья не стало – парень, кажется, виноват уже тем, что дышит. Хамит механику. Вы понимаете, что такое хамить механику?
– Мики хамит механику? – уточнила доктор.
– Джейк хамит механику.
– Поняла. Продолжайте.
– Он захлопывает окна, когда с улицы слышно, как играют дети. Злится, если где-нибудь смеются. Сходит с ума, если пытаться с ним поболтать. Вообще не выносит, если рядом кто-нибудь есть.
Доктор Бэнкс смотрела на посетителя своими пронзительными глазами.
Маллоу еще раз прочистил горло. Потрогал глаз. У него тряслись руки.
– Вчера до того сдурел, что грохнул о стену поднос с посудой. Хорошо, мисс Дэрроу не видела – я все убрал. Сказал ему, хватит буянить, совсем, что ли? – так он швырнул в меня яблоком. Ну, то есть, он в дверь им шваркнул, когда я ее закрывал.
– Это было вчера?
– Нет, доктор. Как раз это было час назад.
– А гири, о которых вы говорили, когда только вошли сюда? Тоже час назад? Вы очень сбивчивы.
– Это какие гири? – моргнул Маллоу.
Доктор откинулась на спинку кресла.
– Я вас не понимаю. В начале нашего разговора вы сказали мне, что ваш компаньон вырвал из часов гири.
– Ах, эти гири! – Дюк хлопнул себя по лбу. – Конечно, гири! Ну, эти были во вторник.
– Вы имеете в виду, что были и другие гири? – поинтересовалась доктор Бэнкс.
– Да, вчера. То же ведь – дома гири. От часов. А то в офисе, доктор. Ну, наверху, где «Рекламное Бюро». Это механика гиря, шестнадцать фунтов. Там же его комната, на втором этаже, так он гирю за дверь выставил. А тут его прорвало. Опять, понимаете, мир переустраивает. «Глобализация, – кричит, – облегчит отношения между государствами и приведет к общему подъему экономики. Европа, Америка, Россия – единый мир с едиными правилами. Государство определяет, что можно и чего нельзя, защищает и проверяет!» Джейк ему три раза сказал: «Уйдите». Но вы же знаете Халло: он опять. Вот и…
– Мне кажется, вы запутались, мистер Маллоу, – вздохнула доктор.
– Нет, нет, – отмахнулся тот. – Два раза гири: дома и в офисе.
– Прекрасно, – несколько слишком вежливо сказала доктор, пристально глядя ему в глаза. – Пожалуйста, успокойтесь и скажите: что было с гирями в первый, а что во второй раз.
Маллоу перевел дух. Он устал.
– Я говорю, – опять начал он, – что во вторник утром мой компаньон выдрал из часов гири. В нашей гостиной.
– Очень хорошо. А во второй раз? Сегодня?
– А во второй раз было вчера. Он ее швырнуть хотел, но это же гиря! Чугунная. Шестнадцать, я говорю, фунтов [2] . Ну, представляете?
Некоторое время доктор Бэнкс молчала.
– Верно ли я поняла вас, мистер Маллоу: ваш компаньон собирался швырнуть в мистера Халло чугунной гирей?
– Вы же знаете Халло: всюду лезет со своим социализмом. А Джейк и так не в духе. Ну, он и пустил этой гирей за ним по лестнице!
Маллоу увидел, что доктор стала подниматься из кресла и тоже начал привставать.
2
6 фунтов – чуть больше 7 кг
– Видите ли, он не то, чтобы неправ, но ведь, понимаете, нельзя же гирей! Так и дел натворить можно! И я ему это говорю, а он мне…
– Что с мистером Халло? – оборвала его доктор.
– Ну, э, ничего. То есть, я говорю, он убежал.
– Никто не пострадал?
– Нет, нет.
Доктор села обратно.
– Вы хотите, чтобы я приехала в «Мигли», – проговорила она. – Вы утверждаете, что это необходимо. Пострадавших нет. Почему вы обратились ко мне, а не в полицию?
– Не надо в полицию. Я же говорю: нужны именно вы. Другой врач ничего не поймет!
– Мистер Маллоу, я тоже ничего не понимаю.
– Видите ли, – промямлил визитер, – он там все крушит и ломает. Я не могу к нему войти. И…
Маллоу посмотрел в окно и решился:
– Он объявил мне бойкот, но все время с кем-то разговаривает. С кем-то, кого нет в комнате.
Глава третья, в которой доктор Бэнкс вынуждена прибегнуть к радикальным мерам
Итак, спустя некоторое время после разговора с доктором Бэнкс Маллоу открывал дверь в комнату компаньона.