Дело Уичерли
Шрифт:
— А Мерримен к ней наведывался?
— Почти каждый день заходил.
— У них был роман?
— На этот вопрос, мистер, я вам ответить не могу, — сказал Гирстон через силу, еле ворочая языком, словно верблюд. — В частную жизнь квартирантов мы не вмешиваемся, — добавил он, поджав губы.
— И все-таки, как вам кажется, мог у них быть роман? Это важно.
— Мог, почему нет. Сидел он у нее допоздна, продукты ей носил. Да и уехали они вместе — это тоже не случайно.
— Вы говорите, они поехали к ее матери
— Так они мне сказали.
— А кто именно сказал, девушка или Мерримен?
— Кажется, он. Да, точно, Мерримен.
— А о своих дальнейших планах они не говорили?
— Со мной — нет.
— Девушке не терпелось увидеться с матерью?
— Ей, по-моему, вообще все было безразлично. Вид у нее был совсем невеселый.
— А что вы можете сказать про ее мать? Вы же ее знаете?
— Конечно, она ведь у нас больше полугода квартиру снимала. С перерывами, правда. Миссис Смит с ее дочкой не спутаешь.
— То есть?
— Мамаша — дамочка хоть куда, боевая. Богема, что ж вы хотите. Все художники такие.
— А она художница?
— По ее словам, да. Сниму, говорит, квартиру, чтобы было где порисовать на покое. Я, правда, ни разу не замечал, чтобы миссис Смит картины писала. Да и вообще я ее редко видел. Квартиру ведь ей снял Бен Мерримен, он со мной вел переговоры, а не она. Иногда, бывало, я ее по целому месяцу не видал. Приедет, поживет и опять уедет. Да и держалась она очень незаметно.
— Она одна жила?
— Приезжала и уезжала одна.
— А гости у нее бывали?
— Наверно. Я за этим специально не слежу, но, куда вы клоните, понимаю. Вы хотите знать, навешал ли ее мужчина? — Последние слова Гирстон произнес, опять поджав губы, отчего вся фраза сделалась неприличной.
— И что же, навещал?
— Точно сказать не могу.
— А вы сами когда-нибудь видели ее вдвоем с мужчиной?
— Сейчас и не вспомню. Здесь ведь, знаете, сколько людей ходит. И днем, и ночью... Я за своими жильцами шпионить не нанимался.
— А мог этот человек быть Беном Меррименом?
— А почему бы и нет? — Управляющий отвел глаза, уставившись куда-то в угол, а потом вдруг спросил: — Скажите, а что случилось с Беном, мистер? По телевизору сказали, что его забили насмерть.
В это время хлопнула входная дверь, но вместо Стэнли в подъезд вошла молодая женщина в темной шляпе и в строгом костюме. Она закрыла за собой дверь, с минуту постояла, устало облокотившись на притолоку, а затем, встретившись глазами со мной, стала подыматься по лестнице. В кабинете у нас над головой застучали ее быстрые шаги.
— Так кто же убил Бена Мерримена? — повторил управляющий свой вопрос.
— А я вас хотел об этом спросить. Вы же его лучше знали, чем я.
— Друзьями нас с ним не назовешь, в гости мы друг к другу не ходили. Мне вообще, если честно, многое в нем не нравилось.
— Что именно?
— Он
— И как он в деле?
— Смышленый, может, даже чересчур. Чего он только не придумывал. Пару лет назад, например, когда квартир не хватало, он брал взятки с будущих квартиросъемщиков. Потом ему пришла в голову мысль приманивать квартирами потенциальных покупателей домов. Сдаст им квартиру, а потом говорит: если купите дом, квартплаты можете не платить.
— Он и с миссис Смит так поступил?
— Нет, ее квартира была оплачена до конца года.
— Она, кажется, оставила здесь свою мебель?
— Да, Мерримен сказал, что мебель ей не нужна. Такая мебель якобы не годилась для нового дома, который он ей присмотрел.
— Когда он вам об этом сообщил?
— Где-то в начале декабря. Позвонил и сказал, что миссис Смит с мебелью возиться не станет и я могу, если хочу, сдавать квартиру вместе с обстановкой. Тогда я и узнал, что после Нового года миссис Смит у нас жить не будет.
— А вы видели миссис Смит после отъезда ее дочери?
— Вроде бы нет. Но квартирой она могла воспользоваться и без моего ведома — до конца года она ведь принадлежала ей.
Странно. Получается, что миссис Уичерли переехала в отель «Чемпион», хотя в это время в ее распоряжении были и прекрасная квартира в Сан-Матео, и еще не проданный дом в Атертоне.
— А вы не знаете, почему она отсюда уехала, мистер Гирстон?
— Кто? Миссис Смит? Мать?
— Да. У нее были здесь какие-то неприятности?
— Да, действительно, теперь я припоминаю, она не поладила со своим соседом. Но это было еще весной.
— В каком месяце?
Управляющий наморщил лоб, а потом расправил морщины пальцами.
— В марте, кажется. В марте или в апреле. Обычно мы ведь с ней не разговаривали, раскланивались только, а тут врывается она ко мне в кабинет и заявляет, что мистер Квиллан за ней шпионит. У немолодых женщин, особенно если они на мужиках сдвинуты, это бывает. Она потребовала от меня, чтобы я его выгнал. А я ей говорю: не могу, права не имею, вам, дескать, показалось, можно подумать, у мистера Квиллана других дел нет. Слава богу, образумилась.
— Откуда вы знаете?
— Да она сама мне сказала. Подходит ко мне на другой день как ни в чем не бывало и говорит: «Я ошиблась, забудьте об этом». «А я уж и так забыл», — отвечаю. Нужна она больно мистеру Квиллану. У него и без нее девиц хватает.
— Что вы вообще можете о нем сказать?
— Жилец он тихий. Раньше, случалось, пластинки по ночам крутил, но я с ним переговорил, он и перестал. Нормальный, хороший парень, собственный магазин открыл.
Собственный магазин был и у Аль-Капоне.