Дело влюблённого инкуба
Шрифт:
– Никак не могу сообразить, чем должен был заниматься вампир последние сутки, чтобы выглядеть таким помятым к утру. Извините, что вмешиваюсь не в своё дело, но если вам нужна какая-то помощь... – Взяв паузу, Вэл с сочувствием пожала руку Марко.
– Ничего страшного, недовольство Брэда Кэмпбелла недостаточной эффективностью вашей защиты было не критично сильным, – проворчал глава клана.
– Недостаточной эффективностью?! Да меня только ваши охранники и спасли! – рассердилась Вэл.
– Командиру отряда Брэд выразил глубочайшую благодарность лично, – подтвердил Марко. – Что не отменяет факта имевшей место угрозе вашей жизни, которую я не предотвратил.
– Решительно не понимаю, причём тут вы, но ещё больше не понимаю, причём тут
Лицо Марко приняло чисто мужское выражение упрямой непреклонности, без слов говорящее: «Это исключительно наше личное и сугубо мужское дело. Кто о ком вправе беспокоиться и кого привлекать к ответу, мы сами меж собой проясним». Когда Вэл видела подобное выражение у своих клиентов, то готова была скрежетать клыками от ощущения своего бессилия! Поскольку чаще всего оно возникало в тех случаях, когда клиент полностью признавал справедливость её выводов и советов, но намеревался действовать вопреки им... поскольку это «по-мужски»!
– Я провожу вас в комнату для свиданий – врач, сопровождающий Брин, разрешил визит к ней адвоката перед судом, но предупредил, что разговаривать с ней сейчас – абсолютно пустая затея, – произнёс Марко.
«В последнее время у меня участились случаи, когда я впервые вижу своих подзащитных за полчаса до начала судебного заседания по их делу. Ненормальная тенденция и хорошо бы её прервать», – размышляла Вэл. В небольшой светлой комнатке на диванчике сидела прелестная девушка-шатенка. Её мягкие светло-карие глаза смотрели вокруг с непосредственностью малого ребёнка, не осознающего ни себя, ни своего места в окружающем огромном мире. Поздоровавшись с тюремным врачом, Вэл обратилась с приветствием к Брин Стоун.
– Здравствуйте, мисс Мэнс, – мелодичным, но механическим, бесчувственным голосом откликнулась её подзащитная.
– Вы понимаете, что находитесь в здании суда и я – ваш адвокат?
– Мне сказали это.
Вэл вопросительно посмотрела на врача, и тот пояснил:
– У неё тяжелейший откат после длительной истерии, и апатия усилена действием психотропных препаратов. Она, как видите, в сознании, но не в состоянии ясно мыслить, ясно излагать что-либо и принимать волевые решения.
– Какие вопросы я могу ей задать, чтобы не вызвать нервного возбуждения или агрессии?
– В данный момент – какие угодно, её психические реакции заторможены почти до полной остановки и впоследствии она не вспомнит ваш разговор с ней. Собственно, она и заседание суда не вспомнит, но её присутствие на нём необходимо по протоколу.
– Да, мне известны статьи Кодекса, регулирующие процедуры судопроизводства. В таком состоянии, как у неё, возможно лгать в ответах?
– Сыворотку правды, действующую на Иных, ещё не изобрели, – сухо заметил врач. – И советую задавать самые простые вопросы, иначе она их не поймёт и ничего не ответит.
– Моя беседа с клиенткой должна быть конфиденциальной, – намекнула Вэл.
Врач-ведьмак оценивающе осмотрел комнату, укрытую множеством чар, блокирующих любые проникновения изнутри и извне, и хрупкую фигурку адвоката:
– Вероятность впадения пациентки в буйство крайне мала, но на всякий случай напоминаю, что агрессивный вампир выцедит из вас всю кровь за пять минут, если, конечно, не оторвёт вам голову, ускорив кровопотерю.
– Увы, я давно вышла из того возраста, когда особи моего вида боятся молодых вампиров. Если бы глава клана хоть каплю опасался, что я не справлюсь с Брин, он бы не привёл меня к ней. – Оставшись наедине с клиенткой, Вэл ласково коснулась её руки и спросила: – Вы знаете, в чём вас обвиняют?
– Да. В убийстве.
– Вы убили кого-то?
– Нет.
– Отчего умер ваш возлюбленный?
– Она убила его.
– Она – это кто?
– Она.
– Вы знаете её имя?
– Нет.
– Это ведьма?
Брин не ответила,
– Она дала вам артефакт?
– Да.
– Какой артефакт? Для чего он был нужен? – затаила дыхание Вэл.
– Он был нужен, – эхом откликнулась Брин.
– Для чего нужен? Какой он должен был дать результат?
– Он был нужен.
Последовательности всех дальнейших вопросов упиралась в такие же тупики. Врач прав: разговаривать сейчас с клиенткой было абсолютно бессмысленной затеей.
Тони, уже сидевший за столиком защиты к моменту прихода своего шефа, таинственно кивнул, подтверждая, что выполнил поручение. Он, как и Вэл, сдал рабочие амулеты в канцелярию суда (в том числе – звукозаглушающие) и не рисковал произносить вслух информацию, не предназначенную для посторонних ушей. В переполненный зал ввели обвиняемую, по-прежнему сопровождаемую тюремным врачом. Прозвучал привычный призыв: «Встать, суд идёт!» Зрители всколыхнулись плотными рядами, и ощущаемая в зале плотная аура множества Иных на краткий миг проявилась физическим давлением – воздух словно уплотнился и стал вязким, сковывая движения и подавляя. Да, нечасто в замкнутом помещении собирается столько монстров. И нечасто на предварительном слушании нет нужды беспокоиться о законе секретности – в толпе не было никого из непосвящённых. Данным обстоятельством воспользовались некоторые из присутствующих: двое стражников суда расположились у столов защиты и обвинения в звериной ипостаси драконов, а судья Накир распустил за спиной белоснежные полотнища крыльев. При таком образе ему, на вкус Вэл, не хватало огненного меча в руках, но и без карающего клинка судьи процесс, как и ожидалось, выходил красочный. Сплошь чёрное одеяние Брэда Кэмпбелла оттеняло белый наряд серафима, и даже секретарь суда нервно сглотнул при виде величественной парочки, шествующей к подиуму. Обвиняемая застыла, как парализованная, взирая на светлого и тёмного «ангелов», явившихся по её душу.
«Умеют некоторые произвести первое впечатление, не отнять. Хорошо хоть секретарь не оговорился: «Падите ниц, они явились!», – усмехнулась про себя Вэл, резко отворачиваясь от знакомой широкоплечей фигуры Кэмпбелла. Зря она не подала прошение, чтоб её дела никогда не отдавали ему на рассмотрение!
– Слушается дело. Народ против Брин Стоун, – объявил судья Накир. – Народ представляет Роберт Гастингс, окружной прокурор. Защита представлена адвокатом Вэллери Мэнс. Стороны готовы начать предварительное слушание дела?
– Народ готов.
– Защита готова.
– Отлично, тогда начнём. Я обратил внимание, что данный судебный процесс привлёк пристальное внимание сообщества ИГР. Я призываю присутствующих соблюдать полную тишину в зале суда и все эмоции держать под контролем. Нарушители порядка будут немедленно выдворены из зала! Господин окружной прокурор, приступайте к обвинению.
Гастингс так осторожно начал дело, что не приходилось сомневаться: он успел навести справки об адвокате с востока и, возможно, позвонить коллеге из Атланты, чтобы получить характеристику от первого лица. Вызванный им топограф так подробно объяснял по картам местоположение коттеджа Харриса и расположение комнат в его доме, что судья Накир вмешался в дачу показаний, заверив прокурора, что суд способен разобраться в картах самостоятельно. Вэл отказалась от перекрёстного допроса первого свидетеля, и присягу принял тот оборотень-росомаха, что держал на прицеле Вэл в спальне убитого инкуба. Сержант рассказал, что его отряд направили в дом демона после поступившего сообщения о совершённом преступлении, где и обнаружили убитого хозяина дома. Он подробно описал встречу с Вэл, расположение тела убитого и состояние спальни, а прокурор попутно присоединял к материалам дела фотографии и показания копов-оборотней о запахах в спальне. Вэл не протестовала, внимательно рассматривая те снимки, что обвинение сочло нужным предъявить в качестве доказательств.