Дело всей жизни
Шрифт:
Итак, дело шло, хотя и медленнее, чем хотелось бы. В течение всего сентября гитлеровское командование для укрепления Восточного вала беспрестанно подбрасывало сюда войска. Но и мы не медлили. 28 сентября мы получили директиву Ставки. Она была адресована Г.К. Жукову, мне, командующим Центральным, Воронежским, Степным, Юго-Западным и (в копии) Южным фронтами. В ней говорилось:
«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. В ближайшее время ликвидировать все плацдармы, находящиеся в руках противника на левом берегу реки Днепр. В первую очередь командующему Юго-Западным фронтом полностью очистить от немцев запорожский плацдарм. Иметь в виду, что до тех пор, пока не будет очищен от противника левый берег Днепра, немцы, используя занимаемые ими плацдармы, будут иметь возможность наносить удары во фланг и в тыл нашим войскам, как находящимся на левом берегу Днепра, так и переправившимся на его правый берег.
2. Немедленно подтягивать к переправам зенитные
Вечером 28 сентября мы обсудили с Верховным Главнокомандующим планы дальнейшего развертывания операций Воронежского, Степного, Юго-Западного фронтов. Верховный сообщил мне, что он только что советовался по этому поводу с Жуковым и хочет знать мое мнение. Видимо, он беседовал не только с нами, но и с командующими фронтами. В результате было принято решение основные усилия Воронежского фронта по-прежнему направлять на освобождение Киева, а затем наступать на Бердичев, Винницу, Жмеринку, Могилев-Подольский и выйти к Молдавии. Степной фронт обязан был нанести главный удар в общем направлении от Черкасс на Ново-Украинку и Вознесенск, разбить кировоградскую группировку врага и отрезать ей пути отхода на запад. Своим левым крылом фронт должен был наступать на Пятихатку и Кривой Рог, выходя в тыл днепропетровской группировке противника. Юго-Западному фронту предписывалось ликвидировать Запорожский плацдарм противника, одновременно правым крылом продолжая форсировать Днепр и расширяя плацдарм на его западном берегу, наступать главными силами на Кривой Рог с востока. В результате реализации этих задач криворожская группировка фашистов должна была оказаться в полукольце. Было обусловлено, что для этой цели Юго-Западному фронту будет передана из состава Степного фронта 46-я армия генерал-лейтенанта В.В. Глаголева, а в Степной фронт поступят из Воронежского фронта две армии — 4-я гвардейская генерал-лейтенанта И.В. Галанина и 52-я — генерал-лейтенанта К. А. Коротеева. Предусматривалось также, что Воронежский фронт получит от Центрального 13-ю армию генерал-лейтенанта Н.П. Пухова и 60-ю армию генерал-лейтенанта И.Д. Черняховского, а Центральный от Брянского — 50-ю армию генерал-лейтенанта И.В. Болдина, 3-ю генерал-лейтенанта А.В. Горбатова и 63-ю генерал-лейтенанта В.Я. Колпакчи. Тогда же было решено упразднить Брянский фронт, перебросив его управление в район Торопца и реорганизовав его в Прибалтийский фронт.
67
ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 34, л. 227.
В течение 29 сентября на Южном фронте войска 5-й ударной армии В.Д. Цветаева, 44-й армии В.А. Хоменко и 2-й гвардейской Г.Ф. Захарова, отбивая контратаки противника, готовились к переходу 30 сентября в наступление с использованием 4-го гвардейского механизированного корпуса Т.И. Танасчишина и 20-го танкового корпуса И.Г. Лазарева. 51-я армия Я.Г. Крейзера в ночь на 30 сентября заканчивала выход к Большому Токмаку, у истоков реки Молочной. Сюда же начал выдвижение заканчивавший выгрузку 19-й танковый корпус. Весь день мы с представителями Ставки (по артиллерии — М.Н. Чистяковым, по ВВС — Ф.Я. Фалалеевым) проверяли готовность войск Танасчишина и Лазарева и организацию помощи им со стороны артиллерии и авиации.
1 октября командующий Юго-Западным фронтом, я и (в копии) Г.К. Жуков получили директиву Ставки от 28 сентября, в которой излагались задачи этого фронта. Директива требовала представить в Ставку план реализации этих задач не позже 3 октября [68] .
2 октября мы с Р.Я. Малиновским побывали в 8-й гвардейской армии В.И. Чуйкова. Здесь, как и в 3-й гвардейской армии Д.Д. Лелюшенко, оставалось менее половины боевого комплекта боеприпасов. Зная о сильной инженерной и огневой обороне противника, его активности, выражавшейся в постоянных и сильных контратаках, мы пришли к выводу, что при таком наличии боеприпасов продолжать дальнейшее наступление на запорожском направлении невозможно. Приняли решение приостановить наступление дней на 5–6, пока в ударной группировке будет не менее 1–1,5 боекомплекта. Было решено также усилить ударную группировку пехотой и артиллерией за счет 12-й армии А.И. Данилова; от форсирования Днепра 1-й гвардейской армией В.И. Кузнецова на ближайшее время отказаться и взять у нее две стрелковые дивизии в резерв фронта для усиления запорожского направления. На западном берегу Днепра, впредь до ликвидации фашистского Запорожского плацдарма, решили оставить лишь четыре стрелковые дивизии 6-й армии И.Т. Шлемина, перейдя ими на время к обороне. В ночь на 3 октября Ставка утвердила наши соображения. После этого я срочно перелетел к Ф.И. Толбухину.
68
ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 34, л. 236–237.
3 октября мы с Ф.И. Толбухиным осматривали позиции противника, захваченные на Молочной. Фронт прорыва был тогда шириной около 18 и глубиной около 10 км. В наших руках оказалась, как и предполагалось, отлично оборудованная основная оборонительная полоса врага. Возобновив наступление 9 октября, войска Южного фронта, утопая в осенней грязи, начали борьбу за овладение Мелитополем, прикрывавшим подходы к Крыму и нижнему течению Днепра. Враг предпринимал непрерывные и настойчивые контратаки. Многие населенные пункты неоднократно переходили из рук в руки. Наконец, введенная из резерва в бой 51-я армия Я.Г. Крейзера 13 октября ворвалась в Мелитополь с юга. Начались затяжные уличные бои. Штурмовые группы, переходя от здания к зданию, осаждали и ломали один за другим узлы сопротивления и опорные пункты фашистов, гарнизонам которых за успешную оборону города Гитлер пообещал тройной оклад.
Будучи 12 октября в 28-й армии В.Ф. Герасименко, я допрашивал пленных 186-го пехотного полка немецкой 73-й пехотной дивизии. Они показали, что их дивизия 5 октября прибыла из Крыма и до 10 октября находилась в резерве, в 20 км юго-западнее Мелитополя. Вечером 10 октября, после прорыва нашими войсками фронта южнее Мелитополя, ее бросили в бой с целью восстановить положение на Молочной. Дивизию усилили самоходными орудиями «Фердинанд», но и это не помогло. Враг нес огромные потери. В частности, батальон, которым командовал один из допрашиваемых мною пленных офицеров, к моменту его пленения из 340 человек потерял от огня нашей артиллерии 280 человек убитыми и ранеными. По показаниям других пленных, потери 336-й пехотной дивизии были еще больше, а 11-я пехотная дивизия лишь за 12 октября потеряла до 4/5 своего личного состава.
В то время как войска Южного фронта атаковали Мелитополь, войска Юго-Западного, возобновив наступление, освободили Запорожье и плацдарм, занятый врагом на левом берегу Днепра к востоку и северо-востоку от этого города. В связи с тем, что левофланговая 3-я гвардейская армия Юго-Западного фронта, наступавшая вдоль левого берега Днепра, и по задачам и территориально вынуждена была непосредственно взаимодействовать с войсками Южного фронта, я 16 октября, с разрешения Верховного Главнокомандующего, дал указания передать ее Южному фронту. Д.Д. Лелюшенко была поставлена задача, пробившись через плавни, захватить Васильевку. Южный фронт рассчитывал также на то, что ему помогут черноморские моряки. Но 6 октября их операция, которая должна была оттянуть на себя часть немецких и румынских резервов, закончилась неудачей и потерей трех крупных боевых кораблей. Произошло это вследствие того, что Черноморский флот не согласовал своих действий с войсками Северо-Кавказского фронта, в результате чего оторвался от сухопутных войск. Пришлось прочнее «привязать» моряков к «северокавказцам», разрешив им проводить дальние операции на море только с позволения Ставки.
20 октября 1943 года решением ГКО фронты были переименованы: Центральный — в Белорусский, Калининский — в 1-й Прибалтийский, Прибалтийский — во 2-й Прибалтийский, Воронежский — в 1-й Украинский, Степной — во 2-й Украинский, Юго-Западный — в 3-й Украинский, Южный — в 4-й Украинский. Эти наименования в основном сохранились и после того, как наши войска изгнали фашистов с территории СССР.
В новых названиях фронтов тоже отразились наши успехи. Как ни огрызался враг, он уже не мог остановить катящейся лавины советских войск. От Ленинграда и до Крыма развертывалось наступление Красной Армии.
Осенью 1943 года я особенно часто общался с Ф.И. Толбухиным. Хочется сказать несколько теплых слов об этом человеке. Наше знакомство, состоявшееся еще до войны, переросло затем в дружбу. Федор Иванович Толбухин начал свою службу солдатом царской армии. Как и я, он в Первую мировую войну дошел до должности командира батальона. А накануне Великой Отечественной войны был начальником штаба военного округа. В годы войны особенно ярко выявились такие качества Толбухина, как безупречное выполнение служебного долга, личное мужество, полководческий талант, душевное отношение к подчиненным. Говорю об этом не с чужих слов, а из личного общения с ним во время пребывания в его войсках под Сталинградом, в Донбассе, на Левобережной Украине и в Крыму.
О способностях Толбухина как выдающегося военачальника говорят операции, осуществленные, полностью или частично, Южным, 3-м и 4-м Украинскими фронтами, которыми он командовал: Донбасская, Мелитопольская, Никопольско-Криворожская, Крымская, Ясско-Кишиневская, Белградская, Будапештская, Балатонская, Венская. Толбухин показал себя как настоящий стратег. Руководимые им войска освобождали от врага территорию и народы Румынии, Болгарии, Югославии и Венгрии, крушили гитлеровский порядок в Австрии, он снискал себе известность во многих странах Европы. После войны Ф.И. Толбухин, занимая ответственные посты и будучи очень больным, продолжал успешно выполнять свои обязанности. Никогда не забуду, как Федор, лежа на больничной койке, буквально за несколько минут до своей кончины, уверял, что завтра он выйдет на работу.