Дело Зорге
Шрифт:
Биргит облегченно вздохнула.
— Мне это совершенно безразлично, — заверила она, — я никогда не придавала значения тому, что говорят люди. И мой отец тоже. Мы ни от кого не зависим.
— Напрасно вы так говорите, — предостерег Зорге. — Токио не необитаемый остров, а маленькое и гадкое захолустье. По крайней мере когда дело касается европейцев.
— Разговоры меня не беспокоят, — продолжала настаивать она, — так же как и моего отца. Он закупает меха в Маньчжурии и в Сибири у людей, которым абсолютно безразлично,
— Ну хорошо, — согласился он, — сплетни злых женщин вас не волнуют. Но не забывайте, что моя неважная репутация имеет основания. Я не всегда могу поручиться за себя. Вы не только умны и талантливы, Биргит, вы еще и очаровательны.
Не ожидая ответа, он взял пачку фотографий с ее колен и встал.
— Я скажу, чтобы вам это завернули. Он вышел в приемную.
Когда Зорге снова вошел, Биргит встала.
— Когда же, — спросила она, — я могу начать? В чем будет состоять первое задание вашей ученицы?
Зорге подошел к ней. Он был намного выше, и Биргит смотрела ему в глаза, сильно запрокинув голову.
— Я думаю, — сказал он после некоторого раздумья, — что ваше интервью с Танакой… Вы же знаете, я говорил с ним об этом в саду… Интервью будет для вас экзаменом.
— Хорошо. — Она откинула со лба прядь волос. — Только смогу ли я? Такая важная политическая беседа… Не знаю, о чем нужно говорить…
Зорге почувствовал, что Биргит теряет остатки уверенности.
— Если не чувствуете уверенности в себе, то положитесь хотя бы на меня, — утешил ее Зорге. — Я все подготовлю. Ведь это принято среди коллег.
Он положил свои крупные руки на ее плечи.
— Вы прежде всего должны постараться побороть в себе все мещанские предрассудки. Дружба мужчины с женщиной нелегка.
— За мной дело не станет, — заверила она, не поняв толком, что он, собственно, имел в виду. — Можете быть уверены, я постараюсь.
Он промолчал, и она решила, что настало время уходить.
— У вас еще, наверное, много дел, а я вас и так надолго задержала.
Рихард протянул ей руку. Когда же она вложила в нее свою, властно притянул Биргит вплотную к себе. Рихард понял, что планы, которые он с ней связывал, осуществятся…
Зорге выжимал из своего маленького разболтанного автомобиля все возможное. Дорога вдоль побережья была узкой и изобиловала крутыми поворотами. В этот поздний час навстречу не попалось ни одной машины.
Наконец он резко затормозил и выключил фары. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, снова дал газ, резко свернул влево, и машина, подпрыгивая и дребезжа, покатилась по каменистому дну высохшего ручья, широкой дугой огибавшего холм. Через несколько десятков метров, скрывшись за холмом, Зорге остановил машину. Теперь с дороги ее не было бы видно даже днем.
Местность казалась пустынной, покинутой. Слышался лишь рокот прибоя. Зорге без колебаний шагнул в темноту. Через некоторое время замедлил шаг, закурил сигарету. Почти тотчас где-то впереди вспыхнул огонек спички, осветив лицо японца.
Зорге кивнул и молча последовал за ним.
По прибрежной гальке они спустились к мысу, где без огней стояло большое рыболовное судно. По качающейся мокрой доске поднялись на борт.
Спустившись по трапу, Рихард распахнул дверь каюты. В тесном помещении, освещенном тусклым светом, у столика сидел какой-то европеец и копался в радиоаппаратуре. Увидев Зорге, он быстро вскочил.
— Есть что-нибудь новенькое, начальник? Зорге кивнул.
— Да, Козловский. Может быть, и будет, если мне удастся дешифровать одну штуку.
Лицо радиста расплылось в восторженной улыбке.
— Вы-то сумеете, начальник. Такой ясновидец, как вы, сможет прочитать все, что угодно.
Его восхищение не польстило Зорге. Он знал себе цену. Благодаря необычайной проницательности и интуиции ему часто удавалось читать чужие мысли. Но для того, чем он собирался заняться сейчас, одних этих качеств было мало.
— Хотел бы я быть ясновидцем, — сказал он Козловскому, — тогда мне не пришлось бы корпеть всю ночь.
С этими словами он открыл один из ящиков в стене. И хотя тот был пуст, Зорге уверенно сунул руку вглубь. Откинулась задняя стенка, за которой оказался тайник, заполненный книгами и стопками бумаг. Взяв несколько книг и кое-какие бумаги, он обратился к радисту:
— Дай-ка мне что-нибудь выпить, только побольше, чтобы хватило на всю долгую ночь!
Зорге сбросил пиджак — в тесной каюте было жарко, лампы на потолке не только светили, но и грели.
Козловский поставил на стол бутылку джина и стакан. Стакан, конечно, был слишком велик для такого крепкого напитка. Однако Зорге умел пить.
Затем он сказал:
— Бранкович снова сработал неплохо. Быстро и чисто. Правда, «блиц» опять чуть было не подвел. — Зорге налил себе джину, достал из кармана пачку японских сигарет.
Сев за стол и разложив на нем книги и документы, он вынул из кармана фотокопию телеграммы, переснятой в кабинете капитана 1-го ранга Натузиуса, и показал ее Козловскому.
— Догадываетесь, о чем тут речь? — спросил Зорге.
— Женщины?
— Нет, кое-что получше — корабли! Рандеву! Козловский многозначительно присвистнул.
— Ну, если так, не буду больше мешать.
Зорге собирался приступить к работе над секретной телеграммой, зашифрованной германским военно-морским кодом, который до сих пор считался самым надежным.
Ключа к шифру у него, конечно, не было, но были кое-какие документы, таблицы и тексты ранее дешифрованных им телеграмм. И самое главное: он знал, о чем должна идти речь в этой телеграмме.