Деловая поездка
Шрифт:
– Ну и хорошо, - сказал дед, - нечего ему там делать. Обойдутся в городе и без него...
Огорченный предстоящим расставанием, дед не сказал больше ни слова.
Энвер приехал в город на автобусе. На площади он поставил свои вещи у стенки и, прислонив к чемодану ногу, чтобы не утащили, вытащил из кармана бумажку с адресом Агамейти Байрамова, человека, который десять лет назад взял у его покойного отца в долг восемь тысяч рублей старыми - все, что у того было, - и не вернул. Продав кое-какое барахло, отец приехал тогда в Баку на трехмесячные курсы усовершенствования учителей сельских начальных
Двенадцатый номер, который ему был нужен, пришел сразу, и, забравшись одним из первых в вагон, Энвер устроился на площадке, зажав чемодан ногами.
Трамвай тронулся, через открытое окно подул встречный ветерок, и вагон, раскачиваясь и поскрипывая, помчался вниз по крутой улице. Мимо мелькали двух-трехэтажные дома, магазины и люди, много людей. Тесно от людей было и в трамвае. Чемодан Энвера занял довольно много места па площадке (под сиденье он не поместился), натыкаясь па него, все ворчали и спрашивали, чей это чемодан здесь торчит в проходе. И всем Энвер угрюмо отвечал, что чемодан его. Дальше вопросов не следовало, а чемодан продолжал оставаться на своем месте.
Какой-то парень с девушкой попросили разрешения сесть на него, и, пока Энвер раздумывал, сломается чемодан под ними или нет, они уже уселись. "Да, с этими горожанами действительно надо держать ухо востро", - подумал Энвер, разглядывая по очереди парня с длинными волосами и девушку в короткой юбке.
– В тесноте, да не в обиде, - сказала девушка и улыбнулась Энверу.
"Шиш, - подумал он про себя, встретившись с ней взглядом, - так я и улыбнулся тебе".
– Когда Бешмертебе будет?
– спросил он у нее вместо улыбки.
– Следующая остановка. Мы тоже там выходим.
По плану от Бешмертебе, пятиэтажного дома, построенного в тридцатые годы, надо было идти вверх мимо строящегося театра. Сейчас театр уже был построен, а перед ним стоял памятник поэту Физули.
В пиджаке было жарко, капельки пота скатывались по шее, спине и насквозь пропитали уже рубашку. Энвер шел быстро, уверенным шагом. Чем ближе он был к цели, а от театра до улицы, на которой жил Байрамов, было рукой подать, тем быстрее и решительнее он шел. Навстречу Энверу вдоль тротуара, заливая часть улицы, текла откуда-то вода. Энвер знал, что в городе есть водопровод, и догадался, что, наверное, где-то лопнула труба. Как раз, когда он додумался, откуда взялась вода, мимо проехала машина и обдала его брызгами.
– Подлец, - закричал Энвер, - чтобы ты шею себе свернул.
И ринулся быстро вдогонку, но, вспомнив о чемодане, остановился. К счастью, вода была чистой и не очень запачкала пиджак. Дальше Энвер пошел, держась поближе к стенке.
Там, где улица, по которой поднимался Энвер, пересекалась с той, где по плану отца жил Байрамов Энвер остановился и огляделся. Слева, над лестницей, ведущей в подвал одноэтажного дома, он увидел вывеску мебельной мастерской, справа, через улицу, - вторую вывеску - керосиновой лавки. Все это совпало с планом. Теперь надо было найти тупик No 9.
Проходя мимо керосиновой лавки, Энвер остановился, заинтересовавшись товарами, которые были сложены прямо на тротуаре у входа в лавку. Там лежали хорошие жестяные тазы, ведра, бельевое мыло и какие-то бумажные пакеты. Продавца в лавке видно не было.
– Выбирай, что хочешь, сынок, - услышал Энвер за своей спиной.
В тени на противоположном тротуаре сидел на невысокой скамейке пожилой сухощавый мужчина в соломенной шляпе.
– Продавец заболел, - охотно объяснил он Энверу, - а я подумал, что народ испытывает неудобства, пошел к нему, взял ключ и теперь присматриваю за товаром.
Старик понравился Энверу, и он перешел на его сторону улицы, в тень. Сел рядом на чемодан. Спросил, знает ли Байрамова.
– Знаю, конечно, - обрадовался старик возможности оказать человеку услугу, - переехал он отсюда года три назад. А раньше его сын переехал, новую квартиру получил на Базарной, недалеко от Монолита. Он с детства подавал надежды на то, что известным человеком станет. Недавно в газетах про него писали...
– А куда сам Агамейти переехал?
– спросил Энвер.
– Этого я не знаю, - признался старик, ему стало неудобно за свою неосведомленность, и дальше он говорил извиняющимся тоном, - слышал, что он снова женился, после того как первая жена умерла.
– Как женился?
– растерянно спросил Энвер, - это наверное, не тот, кого я ищу. Тому уже больше пятидесяти должно быть.
– Так и есть, ему за пятьдесят. А что, в вашем селе не женятся в таком возрасте?
– Женятся... Иногда...
– Ну вот, и он женился. А где теперь живет - не знаю. Сын, манерное, знает. Ты сына найди, его легче найти. Рамиз его зовут. Значит, Рамиз Агамейти оглы Байрамов получается. Ученый. Тебе каждый скажет, где он живет.
– Спасибо, отец, - сказал Энвер.
– А что случилось?
– заботливо спросил старик, - почему ты так опечалился?
– Деньги он мне должен, - сказал Энвер, глядя на воду, все еще текущую мимо, - много денег. Десять лет не отдает. Отец в могилу лег, теперь я за ними приехал...
– Кто бы мог подумать, - удивился старик, - такой почтенный человек был.
– Все вы почтенные в городе, - зло сказал Энвер и встал, не выпуская чемодан, - а отца бедного обманули... Где этот Монолит, или как ты его там назвал?
– Пойдешь вниз до троллейбусной линии, - расстроено сказал старик, - потом направо до Крепостной стены, а там спросишь, тебе каждый скажет... А на меня почему ты рассердился, сынок? Я тебе что плохого сделал?
– Ты ничего не сделал, отец, но сам воздух в этом городе такой, что все, кто живет здесь, отравляются злобой и хитростью.
Прошло еще несколько часов и стемнело, пока он отыскал в одном из новых домов по Базарной улице (она уже называлась по-другому) квартиру Рамиза Байрамова, сына Агамейти. На двери так и было написано: Р. А. Байрамов. На звонок послышались легкие шаги и женский голос спросил: "Кто там?"
– Откройте, - сказал Энвер, - я по делу к Байрамову Агамейти.