Делу время, потехе час!
Шрифт:
— Эх ты, истинам веришь, а если подумать? Чем женщина хуже мужчины? Почему она должна подчиняться? — в надежде убедить его в обманчивости стереотипов общества, спросила я.
— Эм… — Итан округлил на меня глаза и захлопал ресницами.
— Натали… — начал было Макс, но я жестом его остановила.
— Итан, у тебя же есть свое мнение? Не то, как говорят взрослые, а именно твое. Что об этом думаешь ты? — спросила, присев рядом с мальчиком.
Он нахмурил брови, помолчал еще немного и, только поразмыслив как следует, заговорил:
— У меня есть сестра и я люблю ее, а она — будущая женщина и жена. Да, вы правы, она ничем не хуже, чем я.
— Не хуже. А теперь скажи, раз она не хуже, то, когда вырастет, разве должна будет слепо следовать указам своего мужчины? — продолжила задавать наводящие вопросы.
— Ну, нет… Наверное… — засомневался он.
— А если мужчина прикажет ей броситься с обрыва? — разошлась не на шутку я.
— Но это же неправильно! — окончательно насупился Итан. — Я тогда ему голову оторву! — заявил, сжав кулачки.
— Но он же ее мужчина…
— Натали, прекрати немедленно! — вклинился Макс. — Он же еще ребенок!
— Я понял, о чем говорит мисс Натали, — покивал мальчик. — Не все, чему нас учит общество, действительно так. Это было грубо и обидно, зато очень доходчиво. Я учту это и, если когда-то решу жениться, обязательно буду прислушиваться к своей женщине. Спасибо за урок! — Он сложил ладони вместе и поклонился, словно маленький каратист.
Я отвесила челюсть от удивления, Макс вроде сдержался, но взгляд был вполне красноречив. Да уж, чувствую, мальчишка еще не раз нас удивит. Очень смышленый малыш!
— Помогите! — Мимо нас пронесся Хась в чепчике, а за ним Лия.
— Стой! Мы еще платьице тебе не надели! — прокричала она, догоняя пса.
— Лия, — окликнула ее.
— А? — Она затормозила и резко развернулась к нам. — Чего?
— Я думаю, Хасю не нравится этот фасон, — с совершенно серьезным выражением лица, сказал Макс. — Идемте лучше поиграем во дворе?
— Ой, идемте! А во что играть будем? В прятки? Или в салочки? А может, через веревочку попрыгаем?! — Тут же переключилась она, пристроив на подоконник какую-то тряпку. Вероятно, это и было то самое платье, которое предназначалось Хасю.
Дети убежали вперед, а я резко развернулась и смерила Макса хмурым взглядом.
— Значит, так… — уперла руки в бока: — Будешь науськивать детей, чтобы вынудить меня остаться в этом мире, — я из тебя… — Осеклась на миг, не зная, что, собственно, могу с ним сделать?! — Я этого так просто не оставлю! — предупредила его и развернулась, чтобы пойти за детьми, но он перехватил меня за запястье и, ловко развернув, прижал к стене.
— Значит, так, Натали, а теперь послушай меня. Запомни и больше не возражай: пока ты не в своем мире и живешь вместе со мной — мы пара. Я не говорю о том, чтобы ты слушалась или подчинялась мне, но раз уж так получилось, что мы стали ближе, чем просто соседи, будь добра, признай уже тот факт, что ко мне неравнодушна и… — Я попыталась вырваться, и он на миг замолчал, перехватывая мои руки поудобнее. — И ты можешь мне ничего не говорить, но между нами что-то есть. Что-то большее, чем просто химия тел. Я считаю это любовью, потому что это чувство сильнее меня. Ты хотела знать ответ, пойду ли я с тобой в твой мир?
— Прекрати, мне больно! — Попыталась юлить, не желая слышать, что он скажет дальше, но Макс лишь прижал меня еще сильнее.
— Мне, может, тоже больно! — сказал, оказавшись так близко к моим губам, что стало трудно дышать. — Об этом ты не подумала? Порой слова ранят гораздо сильнее, чем самая добротная сталь! — сказал, отпустил и сделал несколько шагов к лестнице.
Да, конечно же, он прав. Я жестока… Думала все это время только о себе, но ведь и он мне дорог. Действительно дорог… А любовь это или нет, какая разница?
— Извини, — прошептала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Что? — переспросил он, остановившись, словно не услышал.
— Извини меня, пожалуйста. Макс, я была эгоисткой! — сказала громче, чтобы он наверняка услышал меня. Слова и так давались с трудом, но я должна была их сказать, а вот повторять не хотелось.
Он резко приблизился, снова прижав меня к стене, и обжег дыханием кожу на моей шее.
— Моя! — прошептал на ухо. — Любимая… — А это уже в губы и поцеловал так, что чуть ноги не подкосились.
— Я очень рад, что вы успели и поругаться, и помириться, но, может, кто-нибудь отвлечется на минуточку и снимет с меня наконец-то этот дурацкий чепчик?! — Подкравшийся Хась намертво разрушил все волшебство момента.
Макс наклонился и стащил с него все лишнее, что успела нацепить Лия.
— Ты мой герой! — сказал пес и встал на задние лапы, передними упершись в грудь Максимилиана. — Дай и я тебя теперь поцелую! — И полез облизывать лицо.
— Фу, Хась! Прекрати это немедленно! — возмутился мой мужчина, осторожно оттолкнув пса.
Я тихо хихикнула и позвала:
— Идемте уже играть с детьми, а то пообещали им, а сами застряли тут...
Натали
На следующий день проснулась ближе к полудню, и первой мыслью было — как там дети. Тут же услышала с улицы заливистый смех, вскочила, распахнула окно и выглянула. Лия и Итан в компании Макса и Хася резвились в саду. Девчушка восседала верхом на псе, крепко вцепившись в длинную густую шерсть и весело вереща и подгоняя его пятками, а Хась с обреченным выражением морды бежал трусцой по кругу. Я даже в комнате слышала, как он вздыхал. Ничего-ничего, ему полезно жирок растрясти, совсем разленился.
Итан же с Максом сражались на деревянных мечах. Макс показывал мальчику приемы, учил отражать атаки, защищаться. Судя по всему, им тоже было весело.
Я залюбовалась открывшейся картиной. Появилось дикое желание, чтобы Итан и Лия были нашими детьми, чтобы Макс с ними играл, укладывал спать, сажал на плечи. А еще обнимал, целовал и утешал. Словом, делал все, что должны делать родители. Захотелось общих детей, таких же милых и умных…
Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Мне надо вернуться домой, и точка. Если Макс не готов уйти со мной — что ж... Обязательно найду способ и вернусь к привычной жизни.