Демантоидовая трилогия
Шрифт:
Пошел по приличной дороге. Вышел на ту дорогу, по которой шел сюда, но не свернул к ручью. Тут меня, похоже, леший водил, чтобы показать место падения «человека». Набрал шиповника на два завтрака. Светило солнышко. Поставил ловушку на пригоршни овса. Мыши им не брезгуют. На самом закате сели тучи и на ЛГ появилось множество вспышек, и искр над болотом. И на фоне туч вижу «перескакивающие вспышки» прямо в лоб, а не «косым зрением». Наблюдал явления на небе до 22–00, пока ел. Медитация как-то не получается, опять шумят мыши.
Проснулся от грохота ловушки. Вставать лень, болит левый бок
В 9 утра мышь сидела в накопителе. Внешний клапан она погрызла и согнула один зуб. Все устройство сделано из консервной банки. Пока варил завтрак, решил исправить клапан. Порядком потряс мышь в отместку за беспокойство ночи. А когда она сунулась в открытые двери, то шлепнул ее кочергой, возможно горячей, я у плиты возился. Она не стала зарываться в стенку стеклянной банки. Сейчас натянул на клапан варежку и решил проверить клапан. Пройдет его Белое брюшко или нет?
Погода плохая — с утра дождичек, туча села, с деревьев капает и стучит по крыше. Весь день белое брюшко сидела тихо, хоть я пытался ее активизировать и создавал ей темноту. Я ее перевел в верхнюю камеру — ничего. Во время ужина она зашуршала. Я приподнял входной клапан, посветил на нее. Она ушла через выходной клапан в накопитель и затихла.
Весь день периодически моросил дождь и вечером тоже, но было тепло, хоть дыхание — туман.
«Вспышки» исчезли. И какие-то тени, похожие на треугольники метались в беспорядке по небу.
Белое брюшко прогремела ловушкой. Медитации не получается.
В час не выдержал грохота ловушки, проверил — пусто. Потом опять и опять. Пока я вставал, мышь успевала уйти из накопителя с крупой. В девятом часу разобрал ловушку — ничто не повреждено, и мышь спокойно ходит через клапан. Она освоила Архимедову механику. Посмотреть бы, как она это делает. До восхода было тихо, тепло, безоблачно. А сейчас накатывают тучи, усиливается южный ветер, но такой холодный, что вполне может сорвать мой выход на болото.
Ем ленивые пироги, пишу и слушаю волчий вой, доносящийся со стороны «Космодрома». Сходил в болото. Спустился с верхней вырубки в середину соснового болота, пошел к реке. Торфа в болоте больше 2.5 метров, хотя моя рогатина — 3 метра, но ее тяжело вытягивать. Вчера еще ударил рукояткой топора по правому колену, и неловкое движение отдается резкой болью. Левый сапог течет, оба мизинца ноют. Не движение по болоту, а просто мука. Особенно трудно идти по водному болоту, и прыгать с кочки на кочку. Вот и левую штанину разорвал снизу доверху, спасая правую коленку.
Моя экипировка приходит в негодность. Возможно, надо жить по Иванову — в трусиках. Холодновато. Хотя западный ветер теплее южного, но мою рваную фуфайку продувает. Зашел в Зону — пусто. Набрал воды и к себе. Сорвало лист толя с моей крыши, я его теперь привязал. Укоротил дрова, сложил их в стенку. Начал работу над генераторами. «Искры» и «вспышки» на небе стали интенсивнее, появлялись с интервалом 15 минут, а теперь через 3 минуты навалом. Сильный ветер их сбивает в кучу.
И новые клапаны, что я сделал вчера, против Белого брюшка — ничто. Мышь ухитряется вытянуть крупу с середины ловушки, и когтистый клапан ее не закрывает. Выставил черемуху на ветер, чтобы подсохла. Решил спечь лепешки на дорогу. Вышла густая рисовая каша, и подсушить ее не удалось. Пришлось съесть усиленный обед, и рис, и перловку.
Собрался заняться генератором, но зацепился за приемник и сделал новую антенну. Плохо замерил высоту березы и заготовил короткую проволоку, поэтому пришлось дважды залазить на березу. А ветер необычной силы, готов все вырвать. Треплет наверху ветви, как веревочки. Чуть меня не скинул, поэтому второй раз не хотелось забираться. Но ничего. Правда, с новой антенной землю пришлось делать в другой точке. Немного подсушил на ветру черемуху. Ветер хоть не холодный и теплый, но сижу в закрытой палатке. «Искры» и «вспышки» исчезли с неба. Палатку треплет ветер со страшной силой.
Медитация срывается, но один эксперимент по питанию прошел хорошо. Я два дня не добавляю масло в пищу, перестал быть духовым оркестром. Виновато или просто масло, или оно прогоркло. Белое брюшко сегодня вылезла чуть дальше и прогнула зуб наружу, наверное, укололась. Я вчера пока лазил на березу, провел параллель между мышью и человечеством. Ей хочется крупы, хотя пищи вдоволь вокруг. Она пять раз попадала в ловушку, дважды я ее пугал, когда она сидела в накопителе. Сейчас она в ловушку не лезет, а действует рядом с клапаном, но и здесь ей досталось.
Так и я лез второй раз на березу, хотя перед этим, меня с нее ветром чуть не сбросило. И все человечество так: кто-то ему подсовывает ловушки, а люди с ними потихоньку справляются, хотя и платят немалые жертвы: автомобиль, электричество, атомная энергетика, химия. Важно, чтобы сразу не убили, а потом мы обучаемся, платя некоторую дань, и пользуемся этими ловушками.
Сегодня ночью мою антенну оборвало, ее зацепила ветка. Утром обычно прием передач слабый, а тут совсем еле-еле. Вышел из палатки и понял в чем дело. Поднял огрызок провода до середины березы, радио стало лучше принимать. Потом, чтобы не задувало уши, к шляпе прилепил ушанку из войлочных прокладок рюкзака. Синяя шляпа с красными ушами.
Пока нет дождя и сухо, решил сходить в Зону. Но там пусто. Набрал полиэтиленовых крышек для монтажа генератора, а то руки не поднимались на пластмассовую тарелку. Ходил с рогатиной — почти Робинзон. Пришел назад, поправил толь, опять сдуло. Ветер утих, пошел дождик. Я еще и шиповника принес пару стаканов. Сегодня на пару сварил рис, можно будет сделать лепешки в дорогу. А на ужин сделал крутой геркулес, сделал из него кулич и порезал на лепешки. Еще бы их подсушить, но на улице дождь.
Орет радио. В «саркофаге» тепло. Ел крутую кашу, пил мало. Медитации не получилось. В 7 утра Белое брюшко загремела ловушкой. Встал, варю любимый завтрак уже недели две — ленивые пироги. Затащил чайник в дрова, чтобы лишний раз за водой не ходить. С начало капало, потом крупнее, а еще через час пошел лопухами белый снег, тая на теплой земле и растительности.