Демон для личного пользования
Шрифт:
– Делай, – кивнул он.
– Но… в вашем пансионе строго… несовершеннолетние… – пробубнила я. Я специально больше прочих выясняла именно этот вопрос! Родители не успели толком рассказать… ждали особенного дня. Да так и не дождались. Но кое-что я всё-таки знала.
– Несовершеннолетние? – хмыкнул Трамм. – Ты, конечно, выглядишь на заявленные пятнадцать… Но мы знаем, кто ты, Адель дель Та-Эрги, и знаем, что тебе давно уже двадцать, – огорошил он, резко превращаясь из доброго учителя в безжалостного вершителя моей судьбы. – Если не хочешь, чтобы тебя нашли, делай то, что мы говорим. Беспрекословно.
Паника разлилась по телу, вызывая мелкую дрожь. Трамм брезгливо поморщился, но второй, с холодным взглядом, смотрел наоборот, заинтересованно. Я оглянулась. Третий мужчина был, пожалуй, моложе и худее остальных. Привалившись к двери, он пристально оглядывал происходящее, словно готовый в любой момент меня переловить.
Что я против них?
Да они же сейчас…
– Адель, – вкрадчиво произнёс сидевший, и от его голоса у меня мурашки пробежались по телу. Я должна раздеться? Тут, при всех них? При их заинтересованных взглядах? А если не разденусь, они меня скрутят и разденут сами?
– Зачем? – голос слушался с трудом.
Директор бросил взгляд на сидящего, тот кивнул, словно подписывая мне приговор.
– Адель, будь послушной девочкой, – произнёс Трамм. – Поверь, никто с тобой церемониться не будет… так, как мы.
Я верила. Пока ждала на Риззе, успела кое-что узнать и кое-о-чём догадаться.
Медленно подняла руки, расстегнув молнию на боку, и стащила платье вниз.
В пансионе было тепло, поэтому я не носила колготы. Только бельё.
Трамм взял платье, бросил на диван.
От мужских взглядов внутри сделалось горячо, живот непривычно потянуло и грудь начала внезапно набухать, чуть не выскакивая из бюстгальтера. Хотя бы руки перестали дрожать.
– Дальше, – властно скомандовал сидящий. Он был самым привлекательным из всех и самым пугающим. Я сосредоточилась на широких плечах, на миг понадеявшись, что они защитят меня от всего мира, что его сила будет направлена не против меня, а за.
Дура.
Непослушными пальцами расстегнула застёжку, снимая бюстгальтер. Соски напряглись, затвердели и торчали совсем уж неприлично, вся грудь будто сделалась больше почти на размер.
– Что скажешь, Гер? – нетерпеливо спросил господин Трамм.
– Без имён, – поморщился тот, поднимаясь. – Похоже, ты прав.
Словно зачарованная я смотрела, как он приближается, ужас и неясное томление внутри сплелись тугим комом, лишая мыслей и воли.
Гер подошёл с видом знатока и хозяина жизни. Провёл рукой по левой груди, ощупывая, словно что-то искал. Улыбнулся довольно.
– Чисто.
После взялся обоими руками за соски, разминая их, потягивая и явно получая удовольствие.
Волна жгучего стыда, сплетённого с неожиданным наслаждением, накрыла меня, отгоняя страхи и крики рассудка.
– Продай мне её, – произнёс Гер.
– Она моя, – мрачно отозвался Трамм. – Она моя по праву.
Гер с сожалением выпустил мою грудь. Они вели себя так, словно я вещь, с которой можно не считаться!
– По какому праву? – хрипло выдала я, борясь с собственным голосом. Но ответом меня не удостоили. Вместо этого Гер потянул вниз мои трусики.
Снова запаниковав, я попыталась их придержать.
– На стол, – недовольно скомандовал Гер, явно главный из всех. Легко, словно пушинку поднял меня и усадил на стол, небрежно смахнув лишнее.
– Ляг!
Я снова бросила взгляд на Трамма, но тот лишь надавил на плечи, заставляя улечься, пока Гер стягивал последнее, что прикрывало моё тело.
Директор зачем-то приподнял мою руку, заглянув подмышку.
– Так и есть, волосы только на голове, – подытожил Гер, настойчиво нажимая на мои колени.
Стоящий у двери не выдержал, тоже приблизился, разглядывая. Руки Трамма жадно легли на грудь.
– Ноги раздвинь, – лениво бросил Гер. Тон его переменился, теперь он не угрожал, а играл с добычей.
Я сжала зубы и коленки.
– Адель, – протянул Гер. – Мы хотим на тебя посмотреть. Ну же.
Почему-то его тон, тембр голоса пронимали и побуждали подчиняться. Возможно, если бы он попытался заставить силой, я сопротивлялась бы, но слова действовали именно так, как он и рассчитывал. Растапливали, проникали внутрь, опутывали, пробуждая совсем незнакомые эмоции.
Я развела ноги, изнемогая от стыда, ощущая, как всё неприлично выставленное на обозрение мужчин бесстыдно увлажняется.
– Девственница? – поинтересовался Гер, скользнув пальцем внутрь моих складочек. Нервно сглотнув, я напряглась, снова попытавшись свести колени, но Гер с силой развёл их обратно.
– Я спросил! – повысил голос, бесстыдно разглядывая меня.
Директор продолжал мять мою грудь, теребить соски.