Демон-Хранитель
Шрифт:
— Очень по-взрослому, — прошептала, пытаясь утихомирить Солидафиэля, зная об идеальном слухе демонов.
— Иди сейчас же домой, — его шёпот, как дуновение ветра.
— Ещё чего, кто мне дал карт-бланш, сказав, что уйдёт из моей жизни окончательно, — ядовито прошипела я, начав терять терпение.
Солидафиэль замолчал, о чем я тут же пожалела, однако знала, что демон рядом и понимала, что или сейчас или никогда.
— С тобой всё в порядке? — спросила я Дэвида, который не мог прийти в себя.
— Д-да, — пролепетал он, беря себя в руки. —
Я ожидала, что на нас обрушится потолок, но ничего не произошло и еле высидев мероприятие под прицелами камер, мы с Дэйвом ускользнули через чёрный ход и уже через некоторое время сидели в ресторане. А я всё ждала гнева от моего хранителя, гадая, что же воспламенится на этот раз. Но ответом мне было ледяное молчание, даже когда я под столом ногой приласкала ногу Тантрино, даже когда он целовал меня в лифте, размазывая по лицу помаду, а я глазами обводила тесную кабинку в надежде, что демон проявит себя. Даже когда Дэвид привёл меня в президентский люкс, даже когда принёс на постель. Я ждала и к горлу подступала паника.
Когда с потолка, сильно раскачавшись, упала люстра, Дэвид оторвался от моих губ и удивлённо повернул голову на разбитый предмет, а меня начал сотрясать смех. Тантрино вновь повернулся ко мне и мигом вскочил с постели, с расширившимися глазами от ужаса глядя в отражение в панорамном окне.
— Джен, я… у нас ничего не получится, — скороговоркой произнёс он, выдыхая воздух через прикрытые губы.
— Я знаю, — еле, сквозь смех, проговорила я.
Дэвид взглянул на меня как на ненормальную и стремглав выскочил из спальни, а я, привстав на локти, торжествующе хохотала, смотря на то, как материализуется Солидафиэль, с раскрытыми крыльями цвета воронова пера и перекошенным от гнева и ревности лицом.
— Ты довольна? — спросил он. — Что ты себе позволяешь?
— То, что ты разрешил, — возразила, увидев, что демон в бешенстве, хотя бы и так, плевать, онздесь, он рядом, я вижу его, но… — но я не намерена разговаривать с тобой, когда ты в таком состоянии, — а где-то глубоко ужас от того, что он может снова исчезнуть.
Вскочила с постели, обходя его. Он схватил меня за руку и, задрожав от гнева, от гнева ли, задал вопрос:
— То есть ты, всё время выводившая меня и вызывавшая на разговор, сейчас, когда я воплотился, отказываешься со мной перекинуться даже парой слов?!
Возмущение накалило воздух. Его ладонь становится невыносимо горячей — пытается показать, насколько больно ему, но он знает, что я скорее сгорю, чем отдёрну свою ладонь. Страдание и гнев в его глазах — невыносимо видеть и я опускаю глаза, а он отпускает мою руку, осознав, что это может причинить мне боль.
— Ты полюбила Дэвида, — совершенно бестолковое резюме ревнивого мужчины, произнесённое упавшим голосом, и я обернулась, сплетая руки на груди, позой показывая, что превратилась вслух.
— А если и так, то ты, как хранитель, должен порадоваться, достоин же или нет? — внимательно
— Достоин, — твой глухой голос, да чтоб тебя чёрт побрал, упрямый ты чёрт!
— Мне вернуть его? — теперь меня начинает пробирать гнев.
— А ты хочешь? — пытался рассмотреть мои настоящие мысли, но не дождётся.
— А ты позволишь? — моя любимая игра вопрос-вопрос, я так могла бесконечно, но и меня начало разбирать.
— Я твой муж, — вырвалось у него и демон в растерянности смотрел на меня, выдав себя с головой и словно и сам только сейчас поняв.
Мой взгляд так же растерян, а на глаза выступили предательские слезы бессилия.
Приблизив своё лицо ближе к его, срывающимся голосом произнесла:
— Тебя освободить от клятв?
— Ты бы этого хотела? — растерянность напополам с болью.
— А ты? — надежда, что сейчас скажет «нет».
Сол молчал. Оба тяжело вздыхаем, оба упрямые.
А меня прошиб холодный пот от своей «догадки», и я произнесла вслух:
— Ты кого-то полюбил.
Он молчал, а из меня как будто выходит весь воздух и я тихо произношу:
— В таком случае, ты свободен от всех клятв, демон.
Я хотела уйти, слезы душили меня, но Сол не дал и, развернув к себе, потребовал внимание.
— Пусти, — начала сердиться, в тщетной попытке вырваться из его железной хватки, другой рукой отталкивая тебя, упёршись в крепкую грудь.
Мне без труда удалось завести обе руки ей за спину, и я произнёс то, что чувствовал последнее время своей вечности:
— Я пытался, — мой тяжёлый вздох и горящий взгляд, пытающийся охватить всю тебя, я медленно отпускаю её руки, — пытался забыть, но из раза в раз, я возвращался к тебе, клялся, что это последний раз, но все равно был с тобой…
Увидел, что её до этого бывшие безжизненными глаза загорелись и я тоже не смог скрыть, выдав себя с головой.
Она притянула меня к себе для поцелуя, шепча:
— Упрямый.
— Любимая, — вторил, возвратив всю ласку что ты вложила в эти слова, ощутив, как тону в тебе, но всё же произнёс, — скучал…
Дыхание стало пунктирным, тяжёлым. Её руки жадно приласкали мои плечи, спускаясь по торсу и в нетерпении дёргая пряжку ремня, пальчиком с острым ноготком скользнув вниз так, что я слегка отстранился от неё и вобрал в себя воздух через сжатые губы. Хитрая улыбка девушки.
Я сделав два шага вперёд, вжал её в стену. Снова потянулась для поцелуя, а я шутливо отстранился, рассмотрев недоумение в глазах, но заметив лукавые огоньки в моих, прикусила губку. Я ощутил во взгляде отражение моего желания, которое растеклось по её коже, заполнив собой каждую клеточку тела.
Наши энергии переплелись игриво закрутившись в воздухе, комнату отеля заполнили наши запахи. Она крепко обняла меня, притянув к себе за пояс брюк, а я поцеловал вновь как в первый раз до сумасшествия, до укола в сердце, до головокружения, утопив её в неге, услышав, как простонала прямо в мои губы.