Демон и Мадонна
Шрифт:
Поиск новой работы стал кошмаром. Повсюду Мане мерещились похотливые огоньки в глазах будущих работодателей, а кое-где и не стеснялись озвучить, как ей можно легко подняться по карьерной лестнице, даже не потрудившись заглянуть в резюме. В итоге после очередного собеседования она оказалась рыдающей в шикарном туалете новейшего офисного центра. Каким чудом в общий туалет занесло Лейлу Олеговну – генерального директора концерна «Колибриус», неизвестно.
– Ну чего ты рыдаешь тут? – услышала Маня властный женский голос.
– Между прочим, невежливо вламываться… – всхлипывая, сказала
– Мне плевать. Так скажешь, по какому поводу решила затопить туалет?
И Маня сказала. И про то, что мужики козлы, и про то, что невыносимо ездить в транспорте в час пик, где каждый раз пытаются облапать, и про то, что человека в ней не видят за этой грудью пятого размера. В общем, всё, что наболело с самой школы. Дама подумала и изрекла:
– Знаешь, мне, конечно, кажется, что ты всё утрируешь. Тебе следовало бы научиться слабости мужиков использовать в своих целях. Но судя по всему, ты из породы идеалисток. У меня есть для тебя предложение. Моя личная помощница через неделю уходит на пенсию и мне срочно нужна новая. Я ценю исполнительность и преданность. Я – трудоголик, и поэтому рабочий день часто не нормирован, и будет много перелётов и переговоров. Если потянешь – милости прошу. У меня к тебе приставать точно никто не будет, если сама не захочешь. Работы много, характер у меня тяжелый, вспыльчивый хоть и отходчивый, но оплата щедрая. А чтобы в транспорте не прижимались – выдадим тебе машину. Ну как, согласна?
– Согласна! – даже без раздумий ответила Маня.
– Ну, тогда вставай с унитаза и пошли. Как тебя зовут-то?
– Мадонна Золотова.
– Мадонна? Это родители тебя так?
– Нет. Я – сирота, подкидыш. Это в детдоме так пошутили. Но мне больше Маня привычней.
– Ну, как скажешь, Маня. Я – Лейла Олеговна Кравест. Ну что же, будем знакомы, Маня.
2
– Маня, очнись! Пошли с нами! Сейчас инструктор немного в манеже позанимается, потом поедем на часовую прогулку в поля, – вопила Светка.
– Светка, а может ну его на фиг? Ну, или давай ты сама и по манежу, и в поля, а я пешком постою.
– Не выйдет, Маня. Ты согласилась приехать, так что теперь мыло – не мыло, а деньги платила. Так что полезай на лошадь и учись управлять. Кстати, тебе жеребец достался.
– Мерин, – поправил Светку симпатичный парёнек-инструктор.
– А какая разница? – заинтересовалась Светка.
– Ну, жеребец, но кастрированный.
– Фу-у-у! Так неинтересно, – возмутилась Светка.
– А меня всё устраивает. Кастрированный жеребец – это очень хорошо, – обрадовалась Маня.
– Маня, ты извращенка. Ну что хорошего в том, что жеребец кастрированный?
– Звучит приятно. Тебе не понять.
Около получаса они ездили кругами по манежу, учась управлять лошадьми. Вскоре подтянулись ещё люди и, когда набралась группа, объявили выезд в поле. Около двадцати лошадей разных мастей медленно двинулись по полевой дороге в сторону ближайшего леска. Спустя минут пятнадцать Маня почувствовала, что её мерин стал как-то странно двигаться, отставая от остальных. К ней тут же подъехал инструктор и предложил пересесть на его лошадь, чтобы он мог отогнать захромавшего мерина в денник. Но Маня взглянула на подругу, вдохновенно трендящую с каким-то мужичком, и отказалась.
– Можно, я сама отгоню его обратно?
– Ну, это против правил. К тому же вы оплатили часовую прогулку, а прошло только пятнадцать минут.
– Да ничего страшно! Я всё равно уже устала. А вам надо остальную группу страховать.
– Ну, тогда просто доведите его до дверей конюшни, а там его уже заберут, – обрадовался рыженький и конопатенький паренёк-инструктор.
Маня слезла с хромающего коня и пошла обратно. Как ни странно, мерин тут же перестал хромать. Маня печально и внимательно на него посмотрела.
– Аферист ты, как и всё мужики. Хоть и кастрированный.
И они медленно пошли, наслаждаясь прекрасной весенней погодой. Через некоторое время Маня услышала быстрый перестук копыт и обернулась. С боковой дороги на бешеной скорости в их сторону несся всадник на огромном аспидно-черном коне. И приближался он очень быстро, не собираясь, судя по всему, снижать скорость. Маня, решив, что от такого лучше держаться подальше, стала сводить своего мерина с дороги. Но тот вдруг упёрся и ни с места.
– Ты что? Что с тобой? У тебя ослы, что ли, в роду были, и ты сейчас о них срочно вспомнил? Так сейчас не самое подходящее время.
Всадник неумолимо приближался. Маня, устав тянуть упертого коня за уздечку, в сердцах дернула. В ту же секунду смирный мерин взвился на дыбы и она, не догадавшись отпустить повод, оказалась болтающейся на уздечке. Мерин мотнул головой, пытаясь от неё избавиться. Руки, наконец, разжались, Маня полетела прямо на середину дороги и увидела бешеные глаза вороного коня над собой. Конь взвился в свечку, а Маня оказалась у него под брюхом. В тот момент точно поняла: этот самый чернющий конь, который сейчас убьет её, – стопроцентный жеребец и всё у него на месте. Странные мысли приходят перед смертью. Маня зажмурила глаза и сжалась, ожидая того, как обрушатся на её пустую голову огромные копыта.
– Идиотка! – взревел яростный мужской голос. – Какого хрена ты разлеглась на дороге?!
Маня осторожно открыла глаза. Она по-прежнему сидела на заднице на грязной проселочной дороге. Огромный вороной жеребец, хрипя и капая пеной с губ, нетерпеливо перебирал ногами в паре метров от неё. А орал бешеным голосом на неё всадник этого вороного чудовища. Огромный, под стать своему коню, широкоплечий мужик с хищным загорелым лицом и пронзительными темно-карими глазами, которые сейчас гневно сверкали, пытаясь прожечь в ней дыру. Рот мужчины был презрительно искривлен.
– Ты что язык проглотила, дура? Я же мог убить тебя!
Злость закипела внутри у Мани. Чуть не угробил, нет бы извиниться или самочувствием поинтересоваться, так нет же, ещё и орёт! Тоже мне хозяин жизни.
– А чего ты тут носишься, как полоумный? Тут люди, между прочим, ходят!
– Тоже мне люди нашлись! Нечего тут лазить со своей полудохлой клячей!
– А ты мне не указывай! Где хочу, там и хожу!
– Да я чуть не убил тебя! – напирал мужик.
– А то такой, как ты, бы расстроился!