Демон - любовник
Шрифт:
Но Свартан ничего не потребовал, просто перепрыгивая с камня на камень, возвращаясь обратно, пока они не нашли свою сброшенную ранее одежду и обувь. Затем он спросил мнение Гвинет о трибунале и внимательно выслушал женщину, прежде чем они вернулись назад во дворец, и он оставил ее.
Однако в этот вечер они ужинали одни. Гвинет с трудом могла есть из-за сильного и быстрого сердцебиения. Она была уверена, что «это» произойдет сегодня вечером, и приветствовала неизбежное с чем-то большим, чем просто желанием свободы. Сейчас Гвинет была готова
Когда трапеза закончилась, Свартан поднялся, взял дрожащую руку женщины в свою ладонь и повел в ее собственную спальню, где, как обычно, прикоснулся к щеке Бри, пожелав спокойной ночи. После чего он просто поцеловал руку Гвинет и удалился. Оставляя ее среди запутанных и сложных эмоций, которые разрывали женщину на части.
Рагнорак побеждал. Он чувствовал это. Ее тело жаждало его сильнее, чем прежде. И Гвинет могла видеть, что он — не демон, что тяжело работает для своих людей, и ее это восхищало.
Более того, Рагнорак увидел, что ее глаза загорелись не только из чувства соперничества, когда он внезапно оказался сверху. Вчерашний поцелуй без какого-либо сексуального подтекста не причинил его плану никакого вреда.
С мыслями об этом мужчина быстро справился со своими утренними заботами и направился в ее спальню. Он предложит ей расторгнуть сделку и вступить с ним в брак, а также половину царства, и все его сердце, которое всегда принадлежало ей, начиная с первого поцелуя в комнате, заполненной золотыми нитями.
Рагнорак постучал в дверь, но не дождался ответа перед тем, как войти.
Гвинет не услышала его. Она стояла у противоположной стены. Ее тело покачивалось. Женщина держала Бри у плеча, словно укачивала ее; малышка улыбнулась Свартану, узнав его. Его сердце замерло до того, как Гвинет услышала его шаги и в тревоге обернулась. Он увидел, почему она тряслась.
Все ее тело сотрясалось от сильных безмолвных рыданий. Свидетельства этому текли по щекам женщины, падая на волосы и губы, текли по шее и рукам, которые удерживали дочь.
Свартан пораженно уставился на Гвинет.
Она прошептала:
– Здесь нет окон. Нет дверей наружу. Нет неба, нет солнца. Свартан, мы умираем здесь…
Он не смог больше выносить этого. Мужчина развернулся и вышел, прислонившись к закрытой двери. Он знал, что Гвинет будет оплакивать свой мир, но не ожидал, что это затронет ее так глубоко.
Это было естественно. Но она не умирала. Младенец даже улыбался. И Гвинет на самом деле не была несчастна. Свартан мог поклясться, что еще вчера ее это не тревожило. Она просто соскучилась по дому. Возможно, есть что-то, что он мог сделать, чтобы облегчить ей жизнь.
Выпрямившись, Свартан открыл дверь и нашел Гвинет, расхаживающую по комнате со спящей Бри. Когда она с вызовом посмотрела на него, ее лицо стало сухим, но немного испуганным.
– Пошли со мной, — нежно сказал он, и Гвинет так удивилась, что послушалась
Свартан привел ее в свою библиотеку, наиболее ценное владение, потому что в ней хранились лучшие книги, о которых он узнал из двух культур.
– Смотри, — сказал мужчина, достав с полки большой том по ботанике и открыв на картинке, изображающей разные виды лесных цветов. — На этой стороне все книги на твоем языке. Искусство, естественные науки, литература. Ты можешь читать их, когда захочешь.
Женщина сглотнула, переведя взгляд с книг на его лицо, потом снова на большой, покрытый кожей том по ботанике. Словно не сумев ничего с собой поделать, она убрала руку со спины Бри и дотронулась до нарисованного цветка кончиками пальцев.
– Я не показывал книги раньше, потому что думал, что они только усилят твою тоску по дому, — признался Свартан. — Но, возможно, они наоборот помогут.
Гвинет нахмурилась, глядя на него:
– Ты думаешь, что книги — замена? Единственное, чем ты можешь помочь, так это отпустить нас.
Каждое слово было как кинжал в сердце. Свартан посмеялся над мыслью о своей легкой победе, которую представлял всего лишь пару минут назад. Гвинет было невозможно победить. Он никогда и близко не подходил к победе.
Свартан тихо сказал:
– Это не часть сделки.
И развернувшись, оставил Гвинет наедине с книгами.
Мидас смотрел в напряженное и безобразное лицо человека, закованного по рукам и ногам. Он мог сказать по пустому взгляду старых глаз глупца, что они вытащили из него всю необходимую информацию. Его лихорадочный престарелый мозг уже больше не выдаст сведений об отце Мидаса и чистой любви его молодости, как не пытай.
Бросив раздраженный взгляд, Мидас отошел назад и сложил руки на груди:
– Ладно. Отпустите его.
– Вы имеете в виду позволить ему уйти из замка или из этих оков? Вернуть ли мне его обратно в подземелье для дальнейших допросов?
Уоллас был сторонником точных указаний.
– Я имел в виду отпустить его. Верните его туда, откуда взяли. Он знает о моем давно потерянном брате не более чем любой другой.
Или его смешном имени!
– Мне нужно подумать об этом в более творческом направлении.
Мидас находил своего слугу хорошим слушателем. Он никогда не перебивал и всегда соглашался. Это не мешало королю мыслить вслух при своем доверенном лице.
– Мне нужно бросить попытки найти старых рабочих, которые ничего не знают, или этот так называемый подземный мир, где могу услышать какие-нибудь новости о Гвинет. Я, возможно, никогда не вспомню или не узнаю имени моего сводного брата, но это не значит, что не найду другого способа добиться цели.
– Абсолютно, сир.
Уоллас качнул головой и жестом приказал охране освободить человека с позорного столба. Мужчина упал на кучу ветоши на полу, тогда пара стражей подняла и унесла его из подземелья.