Демон на Миллион
Шрифт:
Дэвид удивленно хмыкнул и перестал проверять свою здоровенную винтовку. Я никогда не видела, чтобы он стрелял во что-то, кроме потолка, но это было главной помехой для разговора.
– Только один? – спросила я за нас обоих, и Дженкс пожал плечами, его ботинки на мягкой подошве заскользили по мокрой от росы крыше машины, когда он приземлился рядом с моим пистолетом. – А на лодке?
– Лодка пуста, - сказал он, и мой взгляд упал на амулет, мерцающий на шее Дженкса. Нэш был здесь. Они, должно быть, все внизу, ждут. Если бы я держала в руках эльфийского жреца, я была бы там. Но у меня была бы армия наверху в качестве буфера.
–
– спросила я, и Дженкс покраснел.
– Я не спущусь вниз, пока мне это не понадобится, - сказал он.
– Тинки любит утку, Рейч. Ты перестаралась с лилией. Я не могу там дышать.
Я поморщилась, но это не имело значения. Зелье подействует на сотню так же легко, как и на одного. Мы собирались войти, что бы ни было внизу.
– Нужно больше людей?
– Взгляд Дэвида поднялся на троих парней в квартале отсюда, копавшихся в мусорном контейнере.
– Только не с зельем Рейч.
– Резко очерченные черты лица Дженкса расплылись в улыбке.
Но только в том случае, если я найду его, и, все больше беспокоясь, я копнула глубже. «Боже, Рейчел. Насколько непрофессиональной ты можешь быть?» Но в конце концов я заметила красный флакон под пластиковым пакетом с сиреневыми обрезками. Увядающие цветы были единственной частью проклятия, которых у меня не было в саду. Стеф отправилась за ними, специально съездив к одному из местных флористов, специализирующихся на несезонных цветах. Они выглядели явно грустно после того, как их окунули в соленую воду, а затем снова в противоядие от нокаутирующего зелья. Попробовать это в церкви было невозможно, учитывая, что она быстро заполнялась беженцами, приходившими по одному и по двое. Я доверяла своим навыкам, но дерьмо троллей, все было новым, и я понятия не имела, как долго продержится зелье, или как сработает противоядие.
– Вот, держи это при себе, - сказала я, открывая пакет и протягивая Дэвиду самую большую веточку.
– Дженкс?
– сказала я, протягивая пикси поникший букет цветов. Дженкс метнулся ближе, используя свой садовый меч, чтобы срезать цветок, который он затем спрятал в свою бандану.
– И один для меня, - добавила я, прижимая остаток к себе, как увядший букет.
Выпрямившись, я повернулась лицом к приближающемуся восходу солнца. Сырость, поднимающаяся с реки, наполнила легкие, и я выдохнула ее, молясь, чтобы оказаться по эту сторону травы, когда зайдет солнце.
– Ad dormit, - прошептала я, простая фраза вызвала уже запущенное демоническое проклятие и изменила цвет зелья с красного на черный.
Больше ничего не произошло, и Дженкс захлопал крыльями.
– Э-э, Рейч?
– спросил он, когда я приоткрыла крышку и оттуда выплеснулась тонкая, как шепот, дымка. Запах лаванды и яблок… розового хлеба и осенних листьев. Мои веки затрепетали. Колени ослабли, я протянула руку, чтобы за что-нибудь ухватиться, и упала, прислонившись к машине. Но потом запах сирени расцвел, и я распахнула глаза. Пульс участился, я уставилась на Дэвида, затем на Дженкса. С пикси все было в порядке. Дэвид зевал, но выглядел нормально.
– Твоя аура дрогнула, но вернулась. Сработало?
– спросил Дженкс, а затем мы все подпрыгнули, когда траурный голубь ударился о землю, проскользив три фута и остановившись в низкорослых сорняках.
– Я бы сказал, что это «да».
– Дэвид снова зевнул, затем приподнял лацкан пиджака, чтобы глубоко вдохнуть запах увядшей сирени.
–
– Будто я этого не знаю, - пробормотала я. Оно соответствовало параметрам белого проклятия… но только до тех пор, пока кого-то не убило, и ОВ во всем своем эгоистичном рвении заклеймило его черным. Вот почему нам пришлось ждать до рассвета, чтобы воспользоваться им. Я ни за что не стала бы вырубать всех в Пискари до восхода солнца и рисковать поймать нежить на поверхности.
– Слаще, чем моча пикси, - сказал Дженкс, отскакивая от птицы. Сработало. Теперь все, что нам нужно было сделать, это запустить его в воздушную систему, спасти Нэша и Зака и убраться отсюда до того, как все закончится.
– Хорошо, давайте сделаем это, - сказала я, перепроверяя колпачок и вытягивая его. Дженкс подлетел ближе, гудя крыльями, когда взял флакон обеими руками. Тот был почти размером с пикси, и я с беспокойством наблюдала, как пикси, провисая, полетел прямиком обратно в таверну. Как и большинство вампирских воздушных систем, зелье будет работать с самого низкого уровня и выше, успокаивая всех, даже не подозревающих об этом. Мы можем быть внутри, снаружи, и никто ничего не узнает.
– Поговорим о легком, - сказал Дэвид.
– Как скоро мы сможем войти?
Я взглянула на сбитую птицу, затем повернулась, чтобы засунуть все обратно в сумку.
– Дженкс включил камеры. Теперь мы можем идти.
– Отдаленное позвякивание бутылки привлекло мое внимание к трем мусорщикам.
– Твои?
– сказала я, и Дэвид кивнул, склонив голову над телефоном.
– Да. Они оставят наш отход открытым, - сказал он, напомнив мне Трента в том, как тот хладнокровно справлялся со старыми делами, создавая новые.
– Хорошо. Чем меньше людей вовлечено, тем лучше.
– Удовлетворенная, я встряхнула сумку, чтобы все уложить, и мы вместе направились в таверну, мои вампирские ботинки бесшумно ступали рядом с мягким шарканьем Дэвида. Место казалось пустынным, перед входом стояла только одна арендованная машина, но амулет искателя и информация Дженкса говорили об обратном. Позади нас голубь проснулся и с тихим свистом улетел прочь.
– Как насчет них?
– сказала я, засунув руки в карманы своей зеленой кожаной куртки, когда подбородком указала на двух живых вампиров среднего возраста, смывающих ночной пепел с лодки, привязанной на другом берегу реки. Они заметили нас, когда мы прибыли, и я наблюдала, как они наблюдали за нами почти десять минут, пока Дженкс проводил свою наземную разведку.
Дэвид, прищурившись, посмотрел на реку, убирая телефон.
– Не мои. Хотя не думаю, что они принадлежат Констанс.
– Его глаза были полузакрыты, и он медленно вздохнул.
– Они не пахнут испугом, как все ее люди.
«Этот человек чует страх из-за реки Огайо», - подумала я, впечатленная. Он подстроился под мой шаг, шаг за шагом, и когда я искоса взглянула на него, мои мысли вернулись к Тренту. Мне нравилось надирать задницы в команде, но делать это с Дэвидом было легче, чем с Трентом. Ответ на вопрос «почему» был очевиден. Я любила Трента. Я бы боролась до последнего вздоха, чтобы спасти Дэвида, но Трента? Я бы развалилась на части и делала злые, неумолимые, мстительные вещи, если бы кто-нибудь причинил ему боль. Отсутствие этого риска, зажатого между моим беспокойством и разумом, делало все намного проще.