Демон на Миллион
Шрифт:
Но в конце концов моя гневная тирада рассыпалась, оставив после себя растущий стыд. Видя его сейчас, элегантного и уверенного, когда его рука с множеством колец жестикулировала, а слова, которых я не знала, слетали с губ, я начала гадать, может быть, это тот демон, которым я предпочла бы быть: прилежный, обособленный, обладающий мудростью, которой никто другой не обладал. Шикарный костюмер.
«Не все должны быть всемогущими», подумала я, когда Дженкс захрустел крыльями, чувствуя себя неуютно, поскольку скрытая энергия продолжала накапливаться.
Сожаление, наконец, начало вытеснять гнев там, где не было печали, сожаление о том, что я сказала ему, что ему чего-то не хватало, что он был бесполезен. Он не был бесполезен. «Вот», подумала я, когда он посыпал тело Нэша травами, «не бесполезен». Исцеление не было бесполезным. Поиск того, как жить с тем, что произошло, не был бесполезным.
С внезапным озарением я поняла, что Ходин воплощал в себе то, чего не хватало демонам: он знал, как прощать, если не забыть, способ обрести мир с самими собой, если не со всеми остальными. Я решила, что Ходин может предложить гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Моя хватка на потрескивающей бумаге усилилась, и я поклялась, что не позволю коллективу демонов снова буквально похоронить его в яме, чтобы они могли продолжать быть сломленными… как бы им это ни было удобно. Прощать было трудно. Отпускать было тяжело. Оставаться угрюмым, злым на весь мир, всемогущим, бедным демоном было легко.
Я почти запаниковала, когда Ходин кивнул собравшимся пикси, и они начали петь. Я слышала эту мелодию, когда Ходин учил их ей, пока мы с Дэвидом готовили Нэша к похоронам, но то, что их голоса теперь сплелись в щемящие сердце гармонии, поразило меня до глубины души. Эльфы и пикси были вместе, как демоны и горгульи, и я сдержала еще один всхлип, прежде чем он смог прорваться.
Бис... Я потеряла слишком много. Мне нужно было найти камень, за который можно уцепиться, и когда мои пальцы начало покалывать от растущей силы, мой слезящийся взгляд переместился на близлежащие надгробия. Как уместно.
– Тал Са'ан?
– подсказал Ходин.
Я моргнула мокрыми глазами и подавила душевную боль. Мне нужно было сделать одну вещь, и я сделаю это ради Нэша.
Мое дыхание стало медленным, наполненный силой воздух покалывал в легких. Опустив голову, я откинула назад выбившуюся прядь волос и посмотрела на бумагу. Выдохнув, я почувствовала долгожданный прилив сил.
– Рейч?
– спросил Дженкс, и я покачала головой, посылая потрескивание энергии лей-линии. Я была в порядке. Богиня больше не узнавала меня, даже не видела меня. По крайней мере, не больше, чем она видела кого-либо еще.
– Ta na shay, cooreen na da. Sone dell cooms da nay, - прошептала я, узнав последнюю фразу, которую Трент использовал, чтобы отправить душу на покой.
– Sone favilla, suda conay.
– Я заколебалась, почувствовав покалывание, поднимающееся по ногам и переходящее в руки. Подавив свой беспричинный страх,
Он одарил меня единственным одобрительным кивком. Я все делала правильно, и мой пульс участился.
– Sa’ome, sa’ome, - произнесла я нараспев, содрогаясь, когда растущая сила собиралась и капала с моих рук.
– Рейч, это мистики, - прошептал Дженкс, в его голосе слышался страх.
Но даже когда они вспыхнули в моих волосах и заставили мою ауру вспыхнуть, я знала, что я им не интересна. Не было никакого жужжания в голове или нашептывания не моих мыслей. Они просто были там, скрытая энергия, собранная вместе для выполнения задачи.
Дрожа, я осторожно набросала пропитанную силой грязь на завернутое в шелк тело Нэша.
– Ta na shay, sa’ome, - прошептала я, внутренности сжались, когда заклинание выплеснулось из меня, земля ярко вспыхнула, когда по дуге дрожащая волна спустилась к нему, вытягивая магию и мистиков из меня.
Чары окутали Нэша, как дымка, становясь ярче, заставляя меня прищуриться, а наблюдающих пикси тревожно вскрикнуть. Когда я снова смогла видеть, Нэш исчез.
– Святая моча пикси. Они забрали его!
– выругался Дженкс.
Дэвид бросил на него мрачный взгляд из-за его вульгарной речи, но я могла сказать, что оборотень тоже был удивлен.
Я облизнула губы, мои руки все еще гудели от последнего заклинания. Трава, на которой лежал Нэш, была усыпана цветами, и пикси опустились, чтобы порхать над новыми маленькими бронзовыми соцветиями. Аромат зеленой розы прогнал от меня вонь лилии и страха, и я глубоко вдохнула, чувствуя себя отдохнувшей. Я не узнавала цветы с их кроваво-красными тычинками. Может быть, Ходин знал, что это такое.
Дэвид наклонился, чтобы сорвать один, опущенная голова скрывала горе, когда он вдыхал аромат. Темные глаза Ходина тоже затерялись в воспоминаниях. Я отряхнула руки от остатков пылающей земли, задаваясь вопросом, сколько раз он стоял на окраине, беззвучно произнося слова и наблюдая, как те, о ком он заботился, упокоились. Хотя эльфы жили долго, демоны могли жить вечно, и, несмотря на их затяжную ненависть к эльфам, был путь к миру. Они просто должны были это запомнить. Или, возможно... найти в себе мужество действовать в соответствии с этим.
Пикси умчались прочь, обрывки их новой песни тянулись за ними, как слышимое утешение. Где-то мой гнев превратился в пепел, но решимость не позволить Констанс грубо обращаться с Цинциннати – осталась, теперь, когда ненависть угасла, она стала сильнее.
– Спасибо, Ходин, - сказала я, чувствуя себя устало и опустошенно.
Ходин поднял глаза, явно подавляя старую панику. Его внимание переключилось на Дэвида, затем остановилось на мне.
– Это сделала ты, а не я, - хрипло сказал он. Освободив свою мантию от прилипших к ней засохших за зиму сорняков, он стоял неподвижно, опустив плечи в воспоминании.