Демон отверженный
Шрифт:
Она обернулась ко мне, хотя я все еще смотрела в дальний конец коридора.
— Он?
Я почувствовала, как расплывается перед глазами обстановка, попыталась вспомнить ту малость, которую удавалось вычленить из эмоций.
— Да, — ответила я тихо. — Это был мужчина. Тот, кто на меня напал. — Я почти ощущала его запах, смесь холода и камня… — Старая пыль. Холодная. Как цемент.
Айви охватила себя руками, глубоко вздохнула.
— Мужчина, — выдохнула она. Длинные пальцы так впились в плечи, что костяшки побелели. — Я думала, что это могла быть я.
Она встала, наклонив голову, и я пошла за ней. Мы по молчаливому
— Я же тебе уже давно говорила, что это была не ты.
Расслабившись от облегчения, она налила две чашечки кофе. Пальцы у нее чуть дрожали, когда она подала мне одну — после того, как я расплатилась на кассе. Эти простые действия немножко нас успокоили, и я отпила из своей чашки, медленно идя вместе с Айви по коридору к машине. У Айви будто огромную тяжесть сняли с плеч и выбросили вместе с моим амулетом. Можно было сейчас на этом остановиться и оставить все как есть, но я должна была ей сказать. Тянуть дальше было бы трусостью.
— Айви?
— Дженкс меня убьет, — сказала она, быстро на меня покосившись. В глазах ее сверкнули слезы. Айви горько улыбнулась и стерла их рукой. — Ты ведь уходишь.
О господи! Уж если Айви ошибется, так на целую милю в сторону. И зачем мне бойфренд, если все нужные драмы и трагедии я могу иметь и без него?
— Айви, — тихо начала я, потянула ее за рукав, и мы остановились посреди обтекающего нас равнодушного народа. — То, что было у меня с тобой — самое пьянящее ощущение за всю мою жизнь. Когда наши ауры слились… — Я остановилась, потому что перехватило дыхание. Но я должна быть с ней честной и в хорошем, и в плохом. — Это было, будто я тебя знаю лучше, чем себя. Любовь… — Я шмыгнула носом. — Черт, реву, — сказала я несчастным голосом. — Айви, как бы хорошо это ни было, я никогда больше такого не сделаю. Вот это я и пытаюсь сказать. Ты больше не прокусишь мне кожу — не потому, что я тебе не доверяю или что ты потеряла самообладание. А потому что… — Я уставилась в потолок, не в силах на нее взглянуть. — Потому что я вдруг подумала, что привязана к вампиру, и никогда в жизни я не была так испугана. — Я рассмеялась желчным смехом. — А ты знаешь, что мне ужасов в жизни хватало.
— Значит, ты уходишь.
— Нет. Но пойму тебя, если ты захочешь уйти.
Я стояла в лучах бьющего в окно солнца и искала слова попроще, которые нельзя не так истолковать или не так понять.
— Ты меня прости, — бормотала я неразборчиво, но знала, что она услышит меня за шумом торговли, — я тебя очень люблю, — черт побери, просто я люблю тебя, но… — Я беспомощно развела руками, увидев, как мрачнеет ее лицо от эмоций — это когда мне хватило мужества поднять на нее глаза. — Кистен погиб, потому что я жила так, будто в моей жизни есть кнопка «перезапуск». Я не могу больше сочетать риск смерти с радостью… кого-то любить. Я больше никогда не разделю с тобой эту радость… — я запнулась, — как бы это ни было восхитительно. Больше я не могу так жить. Я рисковала всем, чтобы…
— Не получить ничего, — перебила она сурово, и я покачала головой.
— Чтобы получить все. Вчера я всем рискнула ради всего, но это было то «все», которое я не могу получить, сохранив то, что больше всего люблю.
Она слушала. Слава тебе боже, кажется, теперь я могу это сказать.
— Нашу церковь, Дженкса и тебя. Тебя, какая ты есть. Меня, какая я есть. Мне нравится, какая я есть, мне нравится то, что есть у нас сейчас. А если ты снова меня укусишь… — Я поежилась, крепче сжимая чашку. — Это так прекрасно, — прошептала я, погружаясь в это воспоминание. — И если ты попросишь, я позволю тебе меня привязать, чтобы так было всегда. Я соглашусь. А тогда…
— Тогда ты перестанешь быть собой, — закончила за меня Айви, и я кивнула.
Она погрузилась в молчание. Я ощущала себя выжатой тряпкой. Я сказала все, что должна была сказать, и оставалось только надеяться, что мы найдем какой-нибудь способ существовать.
— Ты не хочешь, чтобы я уходила, — сказала Айви. Я кивнула. — И ты не хочешь, чтобы я тебя кусала, — добавила она, опустив глаза к зажатой между ее ладонями чашке.
— Нет. Я сказала, что не могу допустить, чтобы ты меня кусала. Есть разница.
Она едва заметно улыбнулась, поглядев на меня, и я не могла не ответить ей такой же несчастной улыбкой.
— Есть, конечно, — согласилась она, чуть изменила позу и глубоко, медленно вздохнула. — Еще бы ей не быть. И спасибо тебе. — Я замерла, когда она неуверенно дотронулась до меня — и отдернула руку. — Спасибо тебе за честность.
Спасибо?Я уставилась на нее:
— Я думала, ты будешь рвать и метать.
Она вытерла лицо, подняла глаза к стеклянной крыше, чтобы зрачки сократились.
— Такое чувство тоже есть, — бросила она небрежно. У меня застучал пульс, руки сжали чашку сильнее. Ощутив это движение, Айви посмотрела на меня. Карие кольца вокруг зрачков стали поуже, но она все еще улыбалась. — Зато ты не уходишь.
Я кивнула, но настороженно:
— Айви, я не кокетничаю, не создаю трудностей. Я всерьез говорю — просто не могу.
Плечи у нее слегка опустились, она обернулась, посмотрела на окружающую нас публику.
— Знаю. Я видела, как ты испугалась, когда думала, что привязана. Кто-то пытался взять у тебя кровь насильно.
Я вспомнила свой ужас. Вспомнила, как согревало меня исходящее от Айви ощущение защиты и понимания, успокаивало, шептало, что все будет хорошо. И пережитое в эти краткие секунды было чуть ли не сильнее, чем восторги крови. Может быть, к этому она стремится. Может быть, это для нее и важно.
Устало сгорбившись, что для нее необычно, Айви подалась вперед. Чуть не коснувшись волосами моих плеч, она прошептала:
— Если ты остаешься не для того, чтобы я могла тебя укусить — значит, остаешься потому, что любишь меня.
И она, сделав глоток кофе, зашагала по коридору медленно и уверенно.
У меня рот открылся буквой «о», и я дернулась следом за Айви:
— Погоди, одну минутку…
А она все равно улыбалась.
— Тебе нравлюсь я, а не чертовы вампирские феромоны, которые ты чувствуешь, когда я тебя кусаю. Кровь я могу где угодно получить, но если ты продолжаешь говорить «нет», значит, это меня ты любишь. За это знание стоит вытерпеть фрустрацию.
Она сняла крышку с чашки и бросила в урну, проходя мимо. Я попыталась смотреть и ей в лицо, и себе под ноги, чтобы ни на кого не налететь. Ближе к дверям магазина народ пошел плотнее, а лицо у Айви осталось спокойное и мирное. Морщины заботы и неуверенности, такие неуместные на ее лице, разгладились. Она нашла мир — пусть не тот, что хотела, но все же мир. Но я же никогда никого не могу оставить в покое.