Демон пробуждается
Шрифт:
Элбрайн никогда не слышал этого слова прежде; его недоумение достигло предельной точки.
— Думаешь, мертвые уходят навсегда? — ошарашила его новым вопросом Тантан, по-видимому, получая удовольствие от этого спектакля. — Думаешь, существует лишь то, что ты видишь?
— Есть другие уровни сознания, — попытался объяснить Джуравиль, бросив сердитый взгляд на свою не в меру «вредную» партнершу.
— Сны, — откликнулся Элбрайн, от всей души надеясь, что угадал.
— «Странствия души», если уж на то пошло, — добавил Джуравиль. — Оракул позволяет оживлять воспоминания
Элбрайн нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
— И говорить с мертвыми? — внезапно охрипшим голосом спросил он.
— С какими еще «мертвыми»? — засмеялась Тантан. Ее бесконечные словесные игры даже Джуравиля заставили усмехнуться.
— Пошли, — сказал он Элбрайну. — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Они покинули Кер’алфар и углубились в лес. День был облачный, туман плотно окутывал долину, сквозь густую листву пробивался легкий дождик. Они шли почти час. Все молчали, кроме Тантан, которая то и дело поддразнивала Элбрайна; по-видимому, никак не могла удержаться.
В конце концов Джуравиль остановился у основания огромного дуба с таким могучим стволом, что Элбрайн не смог бы обхватить его даже вполовину. Эльфы обменялись многозначительными взглядами.
— Ничего у него не получится, — мелодично пропела Тантан.
— Он по натуре своей победитель, — возразил Джуравиль, заставив ее сердито топнуть маленькой ножкой.
Элбрайн глубоко вздохнул и распрямил плечи. Все ясно, это просто еще одна проверка его воли и ментальной мощи. И в этой проверке будут играть какую-то роль подарки, которые ему велели прихватить с собой. Он был полон решимости не разочаровать Джуравиля и не позволить «карканью» Тантан сбыться.
Между корнями дерева был виден узкий лаз, переходящий в туннель, который, расширяясь, круто уходил вниз.
— Внутри есть каменный пьедестал, на который ты должен поставить зеркало, — объяснил Джуравиль. — И сесть в кресло так, чтобы зеркало было прямо перед тобой. А одеялом завесь вход, чтобы внутри стало совсем темно.
Элбрайн стоял, ожидая дальнейших инструкций, однако их не последовало. Наконец Тантан локтем подтолкнула его.
— Что, боишься даже попытаться?
— Попытаться сделать что? — возмущенно спросил Элбрайн и посмотрел на Джуравиля, ожидая поддержки.
Однако тот также кивнул на узкий лаз.
Элбрайн понятия не имел, чего они от него ждут. Пожав плечами, он взял подарки и подошел к отверстию. Залезть туда уже само по себе было испытанием, поскольку лаз был явно рассчитан на субтильную эльфийскую фигурку. Сначала Элбрайн просунул туда кресло и отпустил его. Судя по звуку падения, до пола пещеры было футов восемь, не больше. Потом он расстелил одеяло, чтобы прикрыть выступающие корни и не порвать о них одежду, лег на него, взглянул в вечно осуждающие глаза Тантан и прочел в них, что она, без сомнения, считает его полным тупицей. Бросив последний взгляд на Джуравиля, Элбрайн полез внутрь, головой вперед, прижимая зеркало к груди, чтобы не разбить.
Оказавшись в пещере под корнями дерева, он быстро сориентировался в полумраке, огляделся и даже принюхался. Возможно, здесь обитал медведь,
Элбрайн поставил зеркало на пьедестал, прислонив его к стене пещеры, разложил кресло и установил его перед зеркалом. Завесил лаз, как ему было сказано; стало так темно, что он едва различал собственную руку, даже поднеся ее к самому лицу. Почти на ощупь он нашел кресло и сел в него.
Началось ожидание. Недоумение Элбрайна все возрастало. Минута тянулась за минутой; никаких изменений, темно и тихо. Элбрайна все сильнее охватывало разочарование. Что за проверка такая? Какой смысл сидеть тут в темноте лицом к зеркалу, которое он едва различает?
В конце концов до него донесся мелодичный голос Джуравиля.
— Это Пещера Душ, Элбрайн Виндон, — певуче произнес эльф. — Или, по-другому, Оракул. Здесь эльф или человек могут говорить с душами тех, кто жил до них. Ищи ответ в зеркале.
Элбрайн сфокусировал взгляд на зеркале — или, точнее говоря, на том месте, где, как ему казалось, оно стояло.
Минуты складывались в часы, солнце наверняка уже склонялось к горизонту. Под влиянием скуки и разочарования сосредоточенность Элбрайна начала рассеиваться. Однако сверху никаких советов ему больше не подавали; похоже, эльфы продолжали терпеливо ждать чего-то.
Элбрайн изо всех сил старался отогнать мысли о них, вообще все посторонние мысли. Постепенно он потерял всякое чувство времени. В пещере стало еще темнее, когда солнце опустилось за горизонт, но он, окутанный тьмой, не заметил этого.
И вдруг… Что-то появилось в зеркале, почти неразличимое! Отражение человека?
Может быть, его собственное отражение?
Потом отражение стало более отчетливым. Да, это был человек, мужчина, с лицом, на котором ветер и солнце оставили свои неизгладимые следы, и аккуратно постриженной небольшой бородкой, повторяющей форму подбородка. Чем-то он напоминал Олвана, и все же это был не он. Это был…
— Дядя Мазер?
Отражение кивнуло; Элбрайн почувствовал, что у него перехватило дыхание.
— Ты — Защитник, — сказал он наконец, с трудом обретя возможность говорить. — Ты — Защитник, который был до меня. Тебя обучали те же самые эльфы.
Никакой реакции.
— Я стараюсь быть таким, как ты, но боюсь, у меня это не очень-то хорошо получается!
Казалось, выражение лица в зеркале чуть-чуть смягчилось. У Элбрайна возникло инстинктивное ощущение — может быть, все дело было в выражении глаз Мазера? — что его опасения напрасны.
— Они все время твердят об ответственности, — продолжал молодой человек, — о долге и о лежащем передо мной пути. Однако, мне кажется, я не совсем такой, каким кажусь Джуравилю. Я не понимаю, почему выбрали именно меня и ради этого спасли в тот ужасный день в Дундалисе. Почему не Олвана, моего отца и твоего брата, такого сильного, мудрого, так много знающего о мире?