Демон против Халифата
Шрифт:
Анна Третья поморщилась.
— Я ваших сходов не касаюсь. Неугодна стану Совету родов — так уйду в скиты, Книгу передам. А насильно поклоны бить не заставите! Поклонились Кузнецу, теперь и богам его поклоняетесь…
Исмаил крякнул, незаметно придержал за локоть своего молчаливого приятеля. Тот дипломатично поклонился, сел поодаль на лавку, занялся едой в своей чашке.
— Не забыла ли ты, сестра, что Кузнец внуков наших в Петербург, в учебу взял, что охраняет их, да каждый год оброк по всем лесным поселкам рассылает? Разве не обещались мы, что взамен примем веру прежнюю, лишь бы братоубийство сдержать?
Под пристальным взглядом Исмаила Анна Третья смутилась. Вместо того чтобы продолжать
Ее не оставляло чувство, что гости таят дурную весть.
— Вот оно, что ты просил… Это поважнее крестов ваших будет…
— Так Валдис уже тута? — привстал Исмаил, завидев в щель лежащего у печи отшельника.
— Притомился. Почитай, двое суток без продыху вещал… — Анна махнула девкам, чтобы ставили горячее, мясное. — Аль будить?
— Нет уж, пусть его, — Исмаил распустил веревку, стягивающую на затылке косички. На волосах его до сих пор играл иней. — Все едино, сам не разберет, чего натолковал…
— Это точно, дед Валдис мудрено говорит, — неожиданно мелодично рассмеялся Цырен. Он принял у девок вторую свечу и вместе с наставником склонился над Книгой.
Анна перечитывала эти строки уже трижды, но все равно затаила дыхание.
«…В ночь на шестнадцатое января Хранитель памяти Валдис, сын Хранителя меток Ивара и почтенной Оксаны Второй, имел видение ясное… Бежит от северных болот седой волк светлоглазый, на загривке у него заяц дохлый скалится, а следом за ним волчонок спешит, подвывает. В глазах того волка — холодный огонь буйный, никакая преграда его не удержит. Как ударит зверь лапищей, стонет матушка-земля, сосны на корню засыхают, а заместо мягкого мха железом земля оборачивается… Поспешает зверь северный, но как не торопиться, по сторонам от железной тропы два аспида гонятся. Гнилью они плюют, не дают волку оторваться. Слева аспид желтый, как зрачок тигра, плюет гнилью желтой; смердит от яда того землица, мрут черви в ней, пчелы на лету дохнут… Аспид правый, напротив, темен и лохмат, по тени скользит, мрак души человечьей его питает, а поперек дорожки волку светлоглазому летит слюна ядовитая. Глаза и уши волку аспид лохматый выгрызти хотит, все ближе подбирается. Бесится волк, на сторону метнуться бы рад, да заяц дохлый на плечах к земле давит, держит цепко…
За хвостом волка бегут стаи послушные, рвутся сквозь буреломы северные, грудями льды ломают, рвутся на восток, к глубокой теплой воде. Мерзости в той восточной воде так много намешано, что дыхание зловонное на два дня вперед от нее летит, но волку северному сладостно его вдыхать… Оглядается порой зверь, да роняет в землю клык, кровью облитый, со звездой ясной на гребне, и там, где он клык уронит, спотыкаются несколько псов его, да навечно остаются, стеречь пропажу… Широко бегут стаей, ан не пролезть стае в игольное ушко, в щелочку малую, меж валунов медвежьих, только один волк, прижав уши, проползет, а за ним — остальные. Пахнет железом меж валунов сырых, да не ждут псы ярости от железа, лижут пятки волоку, ведь ему металлы послушны. Не ждут вреда, да в щели узкой затаилась злоба великая, против нее ворожба бессильна…»
— А дальше? — разом выдохнули мужчины.
— Дальше — ничего… Уснул Валдис, затем уж о рыбном промысле заговорил…
— Как всегда! — стукнул кулаком старик. — Устал, уснул, нету точных пророчеств…
— Точнее некуда, однако… — Бурят Цырен полотенцем промокнул испарину с голого темечка, придвинул тарелку с блинами. — Жив будет ваш президент, дойдет до Байкала…
— А потом, после Байкала?
— Потом — неведомо.
— Пошто ж не подмогнете ему? — недобро усмехнулась Анна, осторожно обернулась на дверь в покой, где спал Валдис. — Коли не напутал отшельник, стало быть, болота Желтые вовсю
Привлеченный запахом жаркого, под потолком захлопал крыльями мурманский летун, огромный, седой, с перебитым клювом. Мама Анна, не глядя, взяла из чашки кусок мяса, кинула в темноту. Вампир чавкнул, снова выжидательно затих.
— Против болот Кузнецу китайские братья помогут, об том уж давно промеж ними решено, — уклонился Исмаил.
— Вот только, как помогут? — сердито встрепенулась Анна. — Вакциной помогут? Хороша помощь будет, болото точно вымрет. А вместе с болотами и нам конец…
— Обещался Кузнец, что Большую смерть близко к деревням Качальщиков подпускать не станет, — возразил Исмаил. — Тута для нас выбору нету, Желтая зараза всю тайгу до Урала пожрет… Меня иное печалит, Мама. За тем и братья послали…
— Выходит, не сам-один пожаловал? — насторожилась Анна. — Никак, старейшины совет держали втихую?
— Это все Валдис наболтал? — хрипло осведомился Исмаил, еще раз перечитав лист. — А сам-то, хорош, туману напустил… Вот ведь, словно дразнится, не хотит открыть правду…
— Ты ведь тоже знаешь больше, чем говоришь? — выждав, пока гости отведают блинов, полуутвердительно спросила Анна. Ее острые скулы пылали. — Пошто коней загонял, неужто сказок послушать?
— То не сказки, Мама. Все прочли мы, нет более?
— Много чего, да про того, за кем ты спрашивал, нету боле, — кивнула Анна. — Я тебе болючее самое показала.
— Дядюшка Исмаил, довольно ли тебе сказаний? Все ясно тут, однако… — заметил младший гость.
— Все тут ясно, — Исмаил принял из рук Хранительницы раскуренную трубочку. — И правда, самое болючее. Кузнец на восток идти собрался, слышала?
— Как далеко?.. — Мама сглотнула. — Дальше Байкала?
— Дальше, до самых краев земли, — Исмаил подергал бороду, отпил чая. — На самый, что ни есть, дальний восток собрался. Волк, стало быть, мох в железо лапой обращает… Э-хе-хе, и то верно! Железный путь до Владивостока он по новой отстроить собрался и паровики по нему запустить. А вдоль пути клыки роняет со звездами, тоже понятно. Я с народом в Тамбове да Катеринбурге помолвился… Будет станции древние и да поселки фабричные заселять, лихоимцев из острогов выдаст, кто справно срок тянул, да с семьями вдоль чугунки расселить хотит.
— Снова грязь поползет… — застонала Мама Анна. — Да как же? — внезапно спохватилась она. — Про волчонка-то упомянуто? Это к чему? Сына, Федьку, что ли, с собой хочет таскать?
— Старшего сына-то убили у Кузнеца, — Исмаил почесал в затылке, осушил кружку. — Стало быть, Федьку приучать к седлу собрался… Нда, не потерял жилу старый Валдис! Толкует то, о чем еще нигде и не болтают!
— А что такое за два аспида, Исмаил? — недоуменно потерла переносицу Анна. — Ежели целое воинство псов за президентом бегит, что ж за страх перед змеями? У его самого змеев хватает, да тигры приручены к тому же, любую пакость порвут…
— Желтый аспид — это как раз не диво, — Исмаил переглянулся с бурятом, тот задумчиво кивнул. — Супротив Желтых болот Артур потраву ищет, напугал нас здорово, когда дрянь эту в котле в Питер привез. То не аспид, толкование слушать иначе надобно.
— А темный аспид — что за напасть? — настороженно замерла Анна.
— Это… вот, брат Цырен к тому и прилетел… — передал бразды разговора Исмаил.
— Меня досточтимый геше Содбо послал, — бурят кротко сложил руки. — Один почтенный боболама из горного дацана был в гостях в Храме Девяти сердец, у китайских братьев. Там две новости удивительные услышал, одну добрую, другую — недобрую, однако. Добрая новость, что китайские монахи обещали послушнику Клинку помощь, до восточного моря по суше добраться, до древнего города Шанхай. Обещали вакцину смертельную найти, чтобы Желтые болота травить…