Демон рода Шосе, или Новая жизнь
Шрифт:
Каори улыбаясь открыла альбом и даже похвалила меня за первые рисунки, где была изображена винтовка, но с каждой страницей её улыбка затухала, а в глазах разгорался интерес изобретателя, мельком просмотрев альбом она, сгорая от нетерпения приняться за расчеты и приступить к изготовлению оружия, воскликнула:
– Это удивительно! Как такое простое и гениальное решение не пришло мне в голову, сынок, ты мой маленький гений!
– она поцеловала меня в щеку, затем умоляющими газами посмотрела на Изаму.
– Папа, ты самый лучший и умный отец в мире! Поживи у нас и присмотри за Дэйчи пару дней, пожалуйста.
– Беги уже, измучилась вся. Останусь я у вас, мне в радость посидеть с внуком.
– С улыбкой сказал дед, и Каори, чмокнув его в щеку, стремглав бросилась в мастерскую, прижимая к груди детский альбом для рисования.
– Молодец, всё правильно сделал, - одобряюще похлопал меня по спине дед и пошёл
Каори почти не вылезала из мастерской три дня, и когда Этсуко привезла Эйко мы уже собрались ехать на полигон для демонстрации крупнокалиберной полуавтоматической винтовки, которую изготовила Каори. Изама быстро договорился и пригласил множество высокопоставленных военных, а также несколько глав кланов, на демонстрацию. Эйко с радостью согласилась поехать с нами, как только узнала, что винтовка – изобретение всей семьи. То, что она названа в честь Эйко, сыграло немалую роль, да и винтовка, размерами чуть меньше самой Эйко, притягивала взгляды. С нами попросилась и заинтересованная Этсуко, мама, конечно же, согласилась взять её с собой.
Прибыв на знакомый танковый полигон, я заметил кучу машин, было около сотни человек, прибывших на демонстрацию, и я начал нервничать, мы ведь испытывали её только холостыми, а вдруг развалится, да и на Барретт она стала мало чем похожа. Каори облегчила ее как смогла, при этом укрепив металл с помощью изменения его структуры, придав ему напоминающий пчелиные соты, и заполнила пустоты в ячейках газом для уменьшения нагрева ствола. Так же она уменьшила трение деталей и с помощью микроскопических отверстий на стволе уменьшила отдачу, но это она так объясняла мне. Как только мы расчехлили винтовку у нас её сразу же забрали и еще не произведя ни единого выстрела начали критиковать её и тех, кто участвовал при её создании, даже Эйко, имя, что досталось винтовке, признали неинтересным. Дед молчал и заряжал десять магазинов, которые мы приготовили для того чтобы проверить как нагревается ствол. И вот наконец какой-то хлыщ взял винтовку, зарядил, лег на землю поставив на сошки, прицелился в выставленную цель на расстоянии в километр, и произвел пять выстрелов. Все попали в десятку. Ну всё, победа. Но не всё так просто, критики взвыли что есть пулеметы, зачем нужна такая винтовка что проигрывает по скорострельности и боезапасу. Правильно, по их мнению, она никому не нужна.
Дед не выдержал. Молча распихав в поясную сумку магазины, он отобрал у хлыща винтовку, что в его великанских руках уже не смотрелась такой огромной, и повернулся в сторону каких-то полуразрушенных танками кирпичных стен непонятного для меня назначения, находящихся в двухстах метрах от него. Первый выстрел снёс половину угла стены, второй полностью уничтожил угол, обломки кирпичей летели в разные стороны и выглядело это феерично. Изама стрелял непрерывно, прекращая огонь только на смену магазина на пять патронов, расстреляв сорок патронов и уничтожив внушительную часть стены он, улыбаясь, повернулся к притихшим критикам.
– Вы видите, но не понимаете, - строго смотря на критиков, проговорил Изама.
– Минусы данной винтовки это – вес, отдача, отсутствие возможности вести огонь очередями, малый боезапас магазинов, а также большой вес боеприпаса. Но если будет возможность ведения автоматического огня и возможность увеличить вместимость магазинов хотя бы до двадцати патронов, то с огромной разрушительной силой даже простой пулей можно уничтожить среднего владеющего большинства разновидностей силы, а это делает минусы несущественными. И я, как командующий тренировочного центра для групп специального назначения вооруженных сил, отправлю рапорт в Императорскую канцелярию с настоятельной рекомендацией о запрете свободного распространения модификации данной штурмовой винтовки с возможностью ведения огня очередями.
Толпа взволновалась, они уже по-другому смотрели на винтовку, осознавая, как ее наличие может изменить расстановку сил в противоборстве кланов, а также может увеличить военную силу Империи и помочь войскам в локальных конфликтах. Посмотрев на горящие глаза бабушки Этсуко, я понял, что и она попытается приобрести у матери пару винтовок.
Когда мы добрались до дома нас уже ждали представители Императорской канцелярии, они забрали на испытания винтовку и тут же выписали запрет на продажу винтовок модели Эйко пока десять винтовок не будет поставлено службе безопасности дворца для проверки. По прошествии недели, когда была произведена модификация винтовки для стрельбы очередями, она успешно прошла испытания и для данной винтовки была строго регламентирована продажа. Как изобретатели и семья, которая производит винтовки, нам было разрешено владеть и демонстрировать наши наработки потенциальным клиентам, а вот как эти клиенты добьются разрешения в Императорской канцелярии на покупку штурмовой
Летели счастливые дни, которые складывались в месяцы, а месяцы – в года. Ничего особенного не случилось за это время. Дед ушел на заслуженную пенсию и занялся продажами винтовок и других изделий, что изготавливала мама. Да, все продавалось небольшими партиями, но за очень большие деньги. Герб рода Шосе, который украшал каждое изделие, стал знаком качества, род потихоньку богател. Винтовки Эйко пытались подделать или изготовить аналоги другие страны, но у них не выходило сделать их качественными, ведь из винтовок матери стреляли как обычными, так и специализированными боеприпасами, которые не каждый ствол подделки или аналога выдерживал, а если выдерживал, то только несколько выстрелов, а потом ствол приходил в негодность. Так что бизнес семьи Шосе процветал. Иногда мы с дедом расширяли ассортимент производимого оружия, у нас это получалось с попеременным успехом. Например, пистолет «кольт 1911» пошел на ура с гравировкой и из дорогих материалов, а вот практичный «Калашников» был раскритикован военными, у них были более точные, скорострельные и убойные модели оружия, и так как Каори была завалена заказами винтовки Эйко, попыток у нас было всего две. Я наконец-то понял какая сила у деда, он оказался «физиком», то есть был очень сильным и быстрым, а также живучим. Ранения, которые для многих были бы смертельны, для него – всего лишь легкое ранение, которое не приносит особого дискомфорта. А также он с помощью аналогичной силы, как у матери, психокинетика, мог отклонять летящие в него предметы, но не умел управлять предметами как мама, она была чистым психокинетиком и была более одаренной в своей силе, чем он. Да, дед был уникумом, он был двухталантником, и при такой смеси сил он был монстром в бою. Существуют владеющие и с пятью силами, но в основном это родственники Императорской семьи и о них я мало что смог узнать, но и одноталантливых не стоит причислять к слабым, Эйко владела только молнией, но уже достигла немалых успехов в развитии и контроле своего дара. С отцом у меня остались натянутые отношения, да и он и не старался наладить их ни со мной, ни с матерью, а наслаждался тем, что он теперь в клане Райдзин. А вот Этсуко постоянно заходила к нам в гости, и, как объяснял мне дед, ждала, пока мне исполнится семь лет и подтвердится что я пустой, и тогда стану совершенно неинтересен ни ей, ни отцу, ни клану. И правда, как мне исполнилось семь лет и подтвердилось, что я пустой, больше я её не видел, а уже прошло как два месяца. Сестренку Эйко привозил к нам исключительно водитель, а не как раньше какой-нибудь родственник.
С этим проявлением носителя силы вообще всё банально и похоже на какую-то мутацию или болезнь, ребёнок в промежуток жизни между шестью и семью годами внезапно заболевал, и чем тяжелей проходила болезнь, тем сильней становилась его связь с силами или стихиями, к которым он предрасположен в зависимости от родственных связей. В семь лет я пошел в школу для пустых, одаренных и пустых разделяли, так как владеющие просто загнобят пустых, что и неудивительно. В школе мне нравилось, хоть я и отучился всего лишь два месяца. А виной тому то, что всё может закончиться, как и моя жизнь, стал дед. Он вчера на награждении Каори званием почетного оружейника, а его – орденом за многочисленные заслуги перед Империей первой степени, заявил, что признает Каори наследницей рода Шосе, и после того как его жизненный путь будет окончен именно она возглавит род.
Кажется, надо порадоваться что род не затухнет, но есть одно обстоятельство, которое не позволяло мне радоваться, хоть я и изображал радость тогда, на церемонии. Есть незыблемое правило рода Шосе, глава рода обязан знать все тайны членов рода, и да, Каори сейчас у деда, познает тайны рода, в том числе и про меня тоже, это мне по-родственному сообщил дед, предложив свою помощь в побеге. Ведь как отреагирует Каори на то что с ней три года жил демон в обличье её сына ни я ни он не знали, но были уверены, что моя жизнь будет висеть на волоске где бы я ни находился.
Ну, а как еще себя назвать как не демоном, чужая душа?
Нет, я не подался в бега, эти люди стали для меня родными. И ставшая избалованной тринадцатилетняя сестра Эйко, которая превращалась из угловатого подростка в дико красивую девушку, и добрый великан Изама, который, как мне верилось, искренне меня полюбил за эти годы и все время пытался безрезультатно отучить меня от сигарет, по крайней мере от тех взглядов на сигареты в особо тоскливые вечера. Возможно, я поступаю нелогично или опрометчиво просто ожидая Каори, но я жду не убийцу, а ожидаю какое решение примет моя мать, и любое её решение я приму, даже если она решит, что мне не место среди живых. Вот подъехала машина матери, пора заканчивать этот дневник.