Демон шарлатана. Часть первая
Шрифт:
– "Государства обеспечивают безопасность". Ложь. Государства существуют, чтобы вести масштабные войны, и ни для чего больше. Предполагается, что государство - это система распределения материальных благ, которая также обладает монополией на насилие. В силу последнего свойства она в силах захватить весь оборот ресурсов и товаров, до которого только может дотянуться, что и произошло. И как государство (да любое из них) использует эти ресурсы? Для принуждения людей к ведению боевых действий и обеспечения их необходимым для войны снаряжением. Если бы не было внешней угрозы, не было бы необходимости создавать государства. Но государства сами по себе представляют угрозу друг для друга, поскольку любое из них в силах
– "Военные защищают гражданских". Да. От других военных. Если упразднить военных с обеих сторон, все вздохнут с облегчением. Но, разумеется, этого не произойдет - все боятся обмана.
– "Законы направляют развитие общества". Ничего подобного. Законы лишь упорядочивают уже существующие общественные отношения, но никогда не творят будущее. Считается, что закон "благоприятствует" развитию тех или иных срезов общественной жизни, если позволяет гражданам самим устанавливать правила взаимодействия между собой; и считается, что закон "мешает", когда его положения прямо противоречат сложившейся практике. Как пример: авторское право в интернете не работает. Совсем. Применительно к глобальной сети авторское право - это бесполезный закон, потому что он делает виновным всех, но не может наказать почти никого. Сотни осужденных - ничто по сравнению с миллиардом нарушителей. Что делает законодатель? Делает вид, что ничего не замечает.
Я мог бы продолжать перечислять несколько суток подряд. Но мне надоело, и я замолчал, сам пораженный собственной пылкостью. И пусть ничего революционного в моей речи не прозвучало, само желание выговориться для угрюмого затворника вроде меня было в новинку.
– Прекрасно сказал, милый, - прошептала демоница. Глаза её сияли особенно ярко. Я хотел задуматься об этом, но иная мысль вырвалась из моих уст и увлекла ум за собой.
– Но ложь меня не беспокоит. Я владею ей гораздо лучше других. Корень всех бед не во лжи, а в страхе. В личном страхе каждого человека за свою жизнь, за своё здоровье, за свою коллекцию марок, за свою порнографию на скрытом разделе жесткого диска, за свою морскую свинку, за свои привязанности к таким же пугливым обывателям, за свои жалкие чувства, за свои привычные "ценности" (имеющими цену только для тех, кто подвергся аналогичному насильственному воспитанию), словом, страхе за своё. Я эгоист, нет, я эгоцентрист и даже, возможно, солипсист, и потому я не осуждаю личные желания - только они и придают вкус жизни. Но не бывает такой вещи как "моя" вещь. Нечто принадлежит мне только до тех пор, пока я могу удерживать это силой: физической, моральной или интеллектуальной; либо пока мне позволяют это удерживать, если я недостаточно силен. И люди, создавая для себя уютную паутину лжи, основанную на страхе, опираются не на свою силу, а на позволение сильных. Этот подход ненадежен, и если ты ему следуешь, то готовься к потерям, когда кому-то, кто не верит в твою ложь и обладает силой, захочется взять твое.
Анжелика смотрела на меня так, словно видела призрака.
– Твой голос изменился... как будто через тебя говорил кто-то другой.
И я понял, что она права.
– Это говорил мой демон, - посмотрев на сверкающую от счастья демоницу, сообщил я.
– Я одержим дьяволицей, живущей вовне и внутри меня. Моя богиня и моё проклятье, она разрывает цепи страха, оплетающие мою душу.
– Да, мой Герберт, зови меня Меридианой!
– мурлыкала она в ответ.
– Вместе мы найдем тебе тиару по размеру.
– Твой демон учит лгать без страха, - кое-как подытожила Анжелика, заметным усилием подавляя нервозность.
Я потер лоб. Слабая головная боль пульсировала в висках.
– Мне нужно домой.
Я рывком встал и пошёл прочь из комнаты. Анжелика попыталась схватить меня за руку, но демоница, не отходившая ни на шаг, оттолкнула ладонь девушки. Это произошло за моей спиной, и я никак не мог видеть, но почувствовал столкновение через суккуба. Я вновь ощущал её тело продолжением себя. Мир потемнел, обрел невиданную контрастность, а бело-зелёное Солнце щедро лило лучи сквозь крышу и вышестоящие этажи. Но на сей раз я не лишился обычного зрения, оно лишь исказилось.
Разглядеть свои сандалии в беспорядочной куче обуви у двери оказалось непросто, но я справился. Самостоятельно открыв дверь, я двинулся вниз по лестнице. Анжелика следовала за мной, я знал это, не оборачиваясь. Возможно, я видел её глазами суккуба.
– Что ты со мной делаешь?
– горько спросил я, покинув давящие на сердце стены дома. Горячий пыльный воздух улицы на миг внушил мне чувство, что неведомая сила перенесла меня в пустыню.
– Я перестаю понимать собственные речи.
Но дьяволица не успела мне ответить. Предо мной возник высокий парень и грубо толкнул в грудь. На полголовы выше меня и несколько шире в плечах, он показался достаточно грозным противником, чтобы я задал вопрос, прежде чем переходить к драке:
– Ты ещё кто такой?
– Анжелика - моя!
– крикнул он мне в лицо, как будто нас разделяли километры.
Присмотревшись, я узнал парня. Обновленное зрение сделало его лицо более смуглым, но общие черты остались неизменными - то был тот самый жрец идиотизма, собиравшийся зарезать кота.
– О, да я ведь тебя знаю. Ты недоумок, вымещающий свою жалкую обиду на мир через мучения домашних животных.
– Слава?
– раздался удивленный окрик Анжелики из подъезда за моей спиной.
– Что ты здесь делаешь?
– С тобой я после разберусь, тупая шлюха!
– рыкнул охотник на кошек.
– Мне всё рассказали: этот урод провел тут ночь!
Мне, как и демонице, хохотавшей в стороне от склоки, стало невыносимо смешно. Фарс и глупая ревность никак не вписывались в картину моей жизни, нарисованную красной и черной красками.
– Слава, попроси у него прощения!
– взвизгнула Анжелика, рассмешив меня ещё сильнее, а своего бывшего любовника приведя в подлинное бешенство.
Предугадать действия таких типов несложно - преимущество в росте кажется им превосходством в силе, и в том их вечная ошибка. Периферийным зрением я готовился уловить движение его правой руки, когда агрессивный болван попытается врезать мне по лицу - фантазии на иной удар в таком состоянии у него бы не хватило. Для уверенности в моменте следовало его спровоцировать.
– Я мог бы потратить много слов, - стиснув зубы то ли в улыбке, то ли оскалившись, заговорил я, - но в итоге всё равно тебя придется растоптать по асфальту. Ударь меня, ублюдок, если осмелишься.
Лишь миг он сомневался, затем нанес удар.
Он оказался левшой. Ненавижу левшей.
Не иначе как чудом, но я всё-таки сумел увернуться, пригнувшись и отклонившись в сторону. Правда, тяжелый кулак задел мою правую скулу, и в глазах на миг потемнело, однако моему ответу это не помешало. Резко выпрямившись, я врезал противнику снизу по челюсти левым кулаком. Дивной музыкой громко щелкнули зубы. Одного этого апперкота должно было хватить, чтобы примат потерял ориентацию во времени и забыл о цели своего пребывания в данной области пространства, но привычка перестраховываться, буквально вбитая в меня посредством многочисленных драк, в коих мне довелось участвовать, вынудила продолжить атаку. Шагнув вперед, я вложил в прямой удар с правой весь свой вес и вонзил кулак в солнечное сплетение стоявшего передо мной мешка с кишками. Даже Рой Джонс, пропустив такое попадание, не смог бы продолжать поединок.