Демон - Телохранитель 2

Холоденко Юрий Александрович

– А ты нахал, чуть не с-с-сбеж-ш-а-ал! Ос-с-ставив Тетю С-с-смерть без-с-с-с обеда! И нас-строение подпортил с-с-с-воей пос-следней выходкой... Радос-сть что жш-шадный!
– со всех сторон мерзко захихикало.
– Не зс-сахотел ос-ставить с-силу жизни з-с-десь. А зря... Подумаешь с-сотни три лет... А так ис-стратишь вс-с-сю-у-у... На меня! А-а-а, ха, ха, ха!!!
– залилась она с торжеством.

Чтож-ш-ш, прис-ступимс-с-с... произнесла она, и явилась предо мной, хищно раскрыв видоизменившийся рот, тянущийся ко мне в поцелуе. Широком и гадком. В засос с абсолютной

тьмой. Поцелуй Смерти!

Ощутив во рту, легкие мурашки и щепки, я улыбнулся, догадавшись, что это, и тем, что было, не готовясь, смачно плюнул ей прямо в рот. Не мыльная опера, но раз захотелось слюней и соплей - получай по полной программе! Я на них совсем не жадный... Если нада, могу и еще раз плюнуть. Прямо в душу... Главное ты мне ее покажи. А за мной не зарастет...

Получилось не слабо и неожиданно эффективно.

Со всех сторон раздался вопль (не слабая полифония), и метившая в мои губы жаждущая любви голова, резко посерела и осыпалась вниз, оставив тающее на глазах тело.

На всякий случай, плюнув и на него, вдруг повезло и действительно там душа, я отскочил в сторону. Хотя отскочишь тут. Куда?! Со всех сторон тьма, лишь слабое мерцание моей защиты, которую по делу лучше снять и сбацать последний, милый моему сердцу Армагеддон. А что? Это мысль. Всеравно мне отсюда не выбраться...

И пока не очнулась мегера, я сбросил защиту и, утонув в себе, полюбовался костром. Точнее кострами...

Весьма для них странно, но они резко рывком стали больше... Устав удивляться я лишь пожал плечами и с улыбкой шагнул наружу.

– Хочешь огня? Получай!!!
– и, крутанувшись на месте, выплеснул по спирали, все, что у меня было. Подсознательно деля свой огонь на мелкие язычки, и укрупняя их, по мере отдаления от полянки, на которой стоял я.

Туман воспылал, даря мне, последние секунды счастья... Пустых надежд я не строил. Зачем? Все понятно и так. Шах и мат...

Из тьмы вылетело копье и воткнулось у моих ног.

– Ну вот...
– я улыбнулся.
– Прости Алинилинель. Не судьба...

По высокой параболе, над все еще горящим огнем (Интересно, что горит, трава?! Хотя... уже не интересно...), устремились ко мне со всех сторон копья. Превращая полянку в подобие гипертрофированного ежа, утыканного двухметровыми черными витыми иглами. Мне пока везло...

– Мать твою!...
– вырвалось у меня, когда одно из вновь прилетевших копий, насквозь прошило мне ногу, пройдя сквозь бедро. Оказывается, я еще не знал, КАК на самом деле бывает больно...

Скрипнув зубами, я попытался выровняться, но по спине с силой ударило, а потом в грудь. Боль была почти та же, но я понял что все еще цел, правда непонятно благодаря чему, кольчуге или жилетке... Хотя, неважно... Все теперь неважно.

Несколько копий упало, промазав, а потом еще три впились в ноги, и одно в бицепс правой руки, вывернув меня словно куклу, неестественно откинув голову назад. И это хорошо... Скорее бы получить прямо в башку, и завершить наконец-то со всем... Этим бренным и добрым миром. А то как-то устал. Надоело...

Долгожданный миг контакта с черным копьем все не наступал. Млять...

Мгновения текли одно за другим, заставляя осознать вечность...

– Ну, ка-а-ак? Тебе нравитс-с-ся?!
– раздался рядом глумливый голос.
– А ведь я вначале хотела выпить тебя без-с бо-оли... Поцелуй С-с-смерти, и ты уже мой! Миг и ты уж-ше я... Ну а теперь с-с-съем тебя по другому... Медленно и с-с-со вкус-с-сом...

Я через силу ухмыльнулся.

– Чтоб ты подавилась!
– и плюнул вверх, надеясь попасть ей на плешь.

– Хм... А ты мне нравишс-ся... такой наивный и неукротимый. И на пороге С-с-смерти?... Необычно... Может поработить твою душу с-сделав с-своим пророком и отпус-с-стить наз-с-сад? Будеш-шь с-собирать душ-ши... Для меня... Да... Так романтично!!! Любимчик С-с-смерти... С-с-сила, влас-сть, де-еньги...
– и она тихо заговорчески рассмеялась.
– И женщин с-сколько з-сахочеш-шь. Я не ревнива...

Секунда молчания и снова:

– Ну, так что? Клятва и поц-с-селу-у-уй, или ж-ше мучительная с-с-смерть и з-сабвение...

– Мурка?
– уточнил я про себя, у того кто еще мог судить здраво.

– Не знаю Хозяин, решать Вам, поскольку для меня это смерть, в любом случае... А Вы изменитесь на столько, что будете уже и не Вы....

– Боль и смерть...
– выдавил я ели слышно.

– Ты выбрал...
– казалось, она вскинула плечи.
– Проща-ай!
– И меня окутал туман, кислотой разъедая со всех сторон.

– Почто ребенка мучаешь?! Садистка?!
– раздался зычный властный мужской голос.

Боль отступила, как и туман, а справа от меня возник яркий белый свет, заливая все вокруг. Интересно, кто смог сюда притаранить прожектор?!

– Оставь ребенка, не по тебе он!
– опять раздалось зычно.

Знакомый чем-то голос. Странно...

– Ты к-х-то?
– удивленно недовольный голос богини, слегка дрогнул.
– Выйди из с-с-света!

– Дед Пихто... Оставь ребенка говорю, не по тебе он. Да и не для тебя...
– по грунту зашуршало, знакомо захлопало. Конский шаг? Странно и любопытно, я через силу повернул голову, и постарался вглядеться слезящимися глазами в появившийся не ясный для меня образ, на крупном белом фоне... Солнца? Да нет, белее... Да и крупнее... Портала! Огромного белого портала, буквально лучащегося белым огнем. И посреди него конь... Точнее перед ним. Белый, в яблоках, и с витым рогом во лбу...

– Единорог?!!
– удивленный возглас богини.

– Ты-то тут что поз-с-сабыл? Мой мир, я в с-с-своем праве! Что хочу, то и ворочу... Тебе, то какое дело? С-скакал бы ты отсюда, на ...
– она на секунду деликатно прервалась, явно намекая куда, - полянку травки пощ-щипать, з-селенее. А у меня ее з-сдесь мало и та вс-ся черная... Чревато для тебя нес-с-сварением, если копыта не отброс-с-сишь, да и я с-сама голодна... А тут дес-с-серт...
– явный намек на меня.
– В общем, ты з-сдесь с-совсем некс-стати, и с-с-совершенно не вовремя!