Демон в полдень
Шрифт:
Меня охватила такая лютая злость, что внутри все задрожало.
— Лучше, чем с кем бы то ни было, — четко выговаривая каждую буквы выдохнула я, глядя Хасану прямо в глаза. — А знаешь, почему? Потому что я любила его. Любила того, кого ты потом у меня отнял!
Несколько мгновений Хасан сверлил меня странным взглядом, в котором, казалось преобладала злость, зеркальная моей. Но было что-то еще, что-то неуловимое, но знакомое. Возможно, грусть?
— Он был не тем, кем ты себе вообразила, — проговорил он, отступая от меня. — Он не прекрасный принц из волшебной сказки. Он монстр.
Прыснув
— Монстр? Да все мы монстры! — закричала я.
— Ты правда так думаешь? — удивленно вскидывает бровь Хасан.
Я отступила, забралась с ногами на постель и, прижимая к груди колени, сообщила Хасану:
— Я думаю, что человек, убивший того единственного, кого я любила в этой жизни, не имеет права называть кого-либо монстром.
— Я убил его, чтобы не потерять тебя, — вдруг тихо проговорил Хасан, склоняя голову к плечу. Его глаза заблестели от влаги, а губы дрогнули, когда он произнес после недолгого молчания: — Я видел, насколько сильно тебя захватили чувства к нему. Да и не я один видел. Сашка…этот парень всеми силами пытался скрыть, насколько сильно запала ему в душу странная безымянная девчонка, выбравшая себе библейское имя. Девочка, которая не помнила своего прошлого, не строила планов на будущее и плохо умела жить в настоящем. Которая постоянно попадала в передряги из-за своей притягательности и несносного упрямого характера. Которая могла поставить перед собой на колени любого мужчину — от короля до старого солдата. И которая совершенно не понимала, что делать со всем этим. С каждым новым днем, с каждым новым докладом, поступавшим как от тебя, так и от тех, кто за вами наблюдал, ему становилось все хуже и хуже. Как и мне…
— За нами наблюдали? — возмущенно вскрикнула я, вскакивая с кровати. Из всего услышанного меня заинтересовало только это.
— Конечно, — легко пожимает плечами Хасан, как будто это нечто само собой разумеющееся. — Ты думаешь, телепат в нашей команде недавно? Он появился примерно тогда же, когда и ты. Просто я принял решение держать его подальше от всех. Так было…целесообразнее.
— И что…он…видел? — запинаясь спросила я, одновременно и боясь услышать ответ, и не в силах не спросить.
— Всё, — хмыкнул Хасан. — Ну, или практически все. Все-таки Игнат тоже человек, ему надо иногда есть и спать. А в это время наблюдать за вами было достаточно сложно.
Я постаралась тихонько выдохнуть, не демонстрируя свое облегчение. Значит, он ничего не знает. Хасан ничего не знает. А это значит, что Риган в безопасности.
— Но читать его доклады было…, — Хасан пощелкал пальцами, словно подбирая нужное слово. — Невыносимо. Ты ускользала от меня. А я не мог этого допустить.
Я горько рассмеялась, обхватывая себя за плечи из-за острого ощущения беззащитности.
— И поэтому ты заставил меня выстрелить в него, заснять все на скрытую камеру, а после шантажировать меня компроматом? — я не поверила ни одному слову Хасана. Ни сказанным в начале, ни тем, что касались самого дорого для меня.
— В тот момент меня съедала такая злость — на себя, на тебя, на него. Я едва мог контролировать себя, — простонал Хасан и потянулся к карману. Я испуганно дернулась и замерла, ожидая, что сейчас он достанет оружие. И, возможно, ту самую беретту, из которой я стреляла в Ригана. Но вот он вынул из кармана всего лишь смятую сигаретную пачку. Слегка подрагивающими пальцами, он выщелкнул себе на ладонь сигарету, щелкнул появившейся оттуда же зажигалкой и с наслаждением затянулся.
— Ты не мог бы курить возле окна? — сдержанно спросила я, пытаясь сообразить, что происходит — разворачивается у меня на глазах хороший спектакль или всё взаправду?
— Ладно, — легко согласился Хасан, отошел к окну и одним поворотом ручки распахнул створку. В комнату тут же ворвался поток свежего воздуха, и я с наслаждением вдохнула полной грудью.
— Ты должна знать кое-что, — Хасан глубоко затянулся, а после выпустил струю густого дыма в раскрытое настежь окно. — Риган — это не имя. Это тит…
И недоговорив, он резко дернулся, пошатнулся, выронил сигарету и побледнел, схватившись за грудь. В первое мгновение мне показалось, что у него случился сердечный приступил, но вскоре под его прижатой к телу ладонью стало растекаться кровавое пятно.
— Хасан! — заорала я и бросилась к нему. А он уже медленно сползал по стенке на пол. Я подоспела как раз вовремя, чтобы не дать его голове удариться об пол. Опустив взгляд ниже, я увидела маленькую дырочку в его тонком свитере, вокруг которой алела кровь, распространяя отчетливый запах мокрого металла. — Хасан…не умирай.
Хотелось кричать, но получилось выдавить из себя лишь сдавленный шепот. При всей моей ненависти к нему, изначальной и нынешней, я вдруг ощутила себя маленькой потерянной девочкой, упустившей руку отца в толпе и теперь испуганно озирающейся по сторонам в надежде увидеть знакомое лицо.
— Сейчас, — всхлипнула я и ринулась к кровати в поисках телефона. Первыми я перетряхнула свои испачканные вещи, ведь Хасан принес мне новую чистую одежду. Ничего не найдя, я рывком сдернула постельное белье и отбросила его на пол. Следом полетел матрас, и какая-то мелочевка из прикроватной тумбочки.
— Он должен быть где-то здесь, должен быть, — приговаривала я, пытаясь то ли успокоить, то ли убедить саму себя в том, что сейчас телефон найдется, я позову на помощь и все будет хорошо. Но когда за моей спиной раздался булькающий хрип, я обессиленно рухнула на пол, хватаясь за лицо и стискивая рот ладонь. Изо всех сил стараясь не разрыдаться, я сжалась в комок, пытаясь не слушать раздающиеся по близости звуки, свидетельствующие о приближающейся агонии.
И все же, я должна была что-то сделать. Должна. И тут мой взгляд упал на рассыпанные вокруг предметы — одноразовые упаковки влажных салфеток, одноразовые тюбики с кремами, дезинфицирующий спрей, какие-то таблетки в блистере. И тут я сообразила — мы же в гостиничном номере.
Подскочив на ноги, я быстро собрала свои вещи. Их оказалось не так уж много. Смотав в один скомканный узел свои небогатые пожитки, я подбежала к Хасану. Его глаза были закрыты, лицо осунулось и словно утратило прежние черты, а кожа обрела пугающий серо-бледный оттенок. Я понимала, что мне нужно убираться отсюда и как можно быстрее, но не могла оставить его вот так, умирать в одиночестве.
— Хасан, — тихо позвала я, не надеясь, что он услышит.
Но он отреагировал. Его веки задрожали и приоткрылись.