Демон во мне
Шрифт:
Как только рыжая ушла, Вэон встал рядом с перилами и сурово посмотрел на Лию.
– И?
Девушка проигнорировала его вопрос, но глаза отвернула.
– Ты и дальше будешь бегать от меня? Она ничего не ответила.
– Молчишь?
У Вэона появилось непреодолимое желание схватить девушку за плечо и повернуть к себе, но подавил агрессивный настрой и натужно вздохнул.
– Я хочу поговорить.
Лиа измученно взглянула на него.
– Я не знаю…
– Я не про Архельма хочу говорить, - остановил ее Вэон. –
Зрачки девушки расширились, что навело эльфа на мысль, будто она испытала прилив страха, хотя ее лицо совсем не изменилось. И пока она не отказалась, Вэон продолжил:
– Я вспомнил тот день. И эту деревню. – Эльф нахмурился и устремил свой взгляд вдаль. Он правда вспомнил тот ужасный день. И хотел окончательно расставить все по местам. – И теперь хочу расставить все по местам.
Маска невозмутимости на лице Лии треснула, и ее губы скривились, будто она пыталась улыбнуться сквозь боль. Несмотря на это она не прерывала его и, видимо, тоже хотела закончить историю.
– Я помню, как напал на деревню, - произнес Вэон. – Удивительно, но запомнил все это до мельчайших деталей. Как собрал всех вместе, как приговорил к смерти… И ушел, стряхивая их пепел с сапог.
Лиа закрыла глаза и, казалось, на секунду ушла далеко-далеко. Но потом она вновь открыла их и посмотрела на Вэона.
– Ты прав, - едва слышно произнесла девушка. – Пора закончить историю и поставить точку.
Охотница выпрямилась и посмотрела вдаль, а с ее губ сорвались первые слова-воспоминания.
***
Она очнулась, чувствуя себя раздавленной. Ее голова раскалывалась, а в горле пересохло. Девушка больше не ощущала боли в плече и слабости во всем теле.
Амелия с трудом могла вспомнить, как добрела до этой части леса, как оказалась рядом с башней и зашла внутрь. Помнится, ее знакомый Архельм что-то спрашивал, но девушка ничего не помнила.
Она подняла тяжелую голову и оглянулась. Архельма не было рядом. В башню через трещины проникал свет, освещая каждую трещинку и камень внутри. Наверное, сейчас раннее утро.
– Боже, – прохрипела Амелия и попыталась встать. – Дядя меня убьет.
Девушка и думать не хотела, что с ней сделать дядя после того, как она вернется домой. Ее не было целую ночь, и он наверняка искал Амелию. Лучшее, что ее ждало
порка. В худшем – несколько месяцев работы по дому без возможности уйти дальше пары шагов от забора.
Девушка, наконец, поднялась и вышла из башни, но на мгновение остановилась, так как почувствовала головокружение. Ей показалось, что она слышит голоса – тихий шепот, будто исходящий издалека.
Амелия, еле переставляя ноги, побрела в сторону города. Все ее платье было изорвано и испачкано. От плеча вниз тянулась уродливая кровавая дорожка, но раны почему-то не было, только запекшееся корочка крови. Неизвестно, что сделал Архельм, но это помогло и даже спасло ей жизнь. Хотя ей страшно было представить, какими средствами у него это получилось.
Спустя некоторое время она вышла к холму, что вел к ее деревне. Тропинка вела вверх, и ей пришлось приложить немало сил, чтобы взобраться на холм.
Несмотря на то что она чувствовала себя здоровой, силы все равно покидали ее с удивительной быстротой. В голове шумело, и все тело словно бы принадлежало не ей.
Амелия, наконец, одолела тропинку и оказалась на холме, с которого открывался вид на ее деревню. Она ожидала увидеть привычное оживление среди домов, играющих детишек и животных, спокойно щиплющих травку.
Девушка прикрыла глаза рукой от яркого солнца и вдохнула, ожидая ощутить аромат сладкой сирени, но неожиданно почуяла запах гари. Вместо привычной возни в огородах, она увидела переломанные растения и разбросанную утварь. Вместо смеха и разговоров слышала треск сгораемого дерева. Но, главное, дома… сгоревшие до самого основания.
Ужас переполнил ее сердце, а кровь, казалось, отхлынула от конечностей.
Запах стал практически невыносимым, ведь столб дыма сменил направление и теперь летел в ее сторону.
– Нет, - вырвалось из ее уст. – Нет! Только не это!
Девушка в одно мгновение забыла про головную боль и усталость. Она побежала с холма, не замечая горького дыма, что царапал ее горло. Ей хотелось убедиться как можно скорее, что ее дядя в порядке, надеялась увидеть его уставшее лицо.
Амелия вбежала в деревню и, кашляя, начала метаться от одного дома к другому.
Везде ее встречала одна и та картина. Сгорело все, дома, огорода, пастбища и даже сараи. Нигде не было скота, не осталось ни единого целого забора или дерева.
Девушка добежала до своего дома, чувствуя, как внутри все холодеет от ужаса. До последнего верила, что его-то не коснулся этот кошмар. Но когда остановилась около сломанной калитки, то без сил упала на колени в пожелтевшую от огня траву.
Некогда крепкий дом, сделанный самим дядей, представлял огромное догоревшее кострище. Амелия все еще ощущала жар, который больно опаливал кожу. Но она не замечала этого.
Ее взгляд был устремлен на леденящую душ картину. Как десяток скелетов с поднятыми вверх руками, будто тянущимся до чистого неба, лежали и смотрели на нее с укоризной в пустых черных глазницах. Были скелеты и побольше, и поменьше. А единственное, что сохранилось в доме – обгоревшая печь.
Амелия неожиданно поняла, что оглохла от собственного крика. Она словно хотела перекричать собственный ужас, который рос и превращался в настоящий кошмар.
Чудовищная картина заставила ее кровь застыть, а легкие раз за разом набирать воздух, чтобы крик мог звучать дальше. Слезы хлынули из глаз девушки, смывая грязь со щек. Казалось, что мир мог расколоться под тяжестью, образовавшейся в ее душе.