Демон воздуха
Шрифт:
— Положи меч, Сияющий Свет, — спокойно проговорил я. — Я не тот, кого тебе следует бояться.
Он обвел взглядом нас всех, остановив его на Проворном.
— Все-таки я потерял тебя, — безутешно повторил он, вглядываясь в горестное, встревоженное лицо парня.
Проворный потупился. Весло выскользнуло из его руки и со стуком упало на настил.
— Так не может продолжаться, — пробормотал он.
Сияющий Свет не сказал больше ни слова, а только поднял меч и ринулся вперед. Но не на моего брата, а на меня. С яростным воплем он несся на меня, намереваясь обрушить оружие
Тот закачался, но устоял, и в этот момент на него бросился Лев. На этот раз мой брат добрался до рукоятки меча и, вцепившись в нее мертвой хваткой, резко выкрутил руку торговца.
После короткого противостояния Сияющий Свет выпустил из рук оружие. Но оно было ему не нужно. Его интересовал только я. Вырвав меч у Сияющего Света, мой брат даже отлетел назад от неожиданности, и Сияющий Свет снова напал на меня, с размаху ударив своим лбом по моему только что сломанному носу.
Я взвыл от боли и рухнул наземь. Сияющий Свет навалился на меня всем телом. Схватив за горло, он душил меня, тряс и бил головой о деревянный настил, а я только беспомощно дрыгал ногами и хватал руками пустой воздух.
Через мгновение, показавшееся мне вечностью, меч в руках моего брата пришел в движение. Пока он опускался, я успел разглядеть отблеск каждой звездочки на обсидиановом клинке от самого его острия до рукоятки. Он сверкнул в последний раз и погас, словно факел, опущенный в воду, и в то же мгновение я услышал треск — это мой брат раскроил Сияющему Свету череп.
Глава 5
Даже мертвым Сияющий Свет не прекратил меня атаковать, его голова билась об меня, пока мой брат вытаскивал из черепа меч, а когда Лев наконец освободил оружие, он и вовсе рухнул на меня словно в изнеможении.
Отбросив меч в сторону, Лев повернулся к Проворному, готовый сойтись с ним в рукопашной схватке.
Но парень даже не шелохнулся, и весло так и лежало там, где он его уронил. Он стоял, вперив в моего брата потухший, немигающий взор.
После схватки с Сияющим Светом Лев дышал тяжело и прерывисто. Он стоял наготове, готовый свернуть Проворному шею при первом же его шаге, а тот просто молча и безразлично ждал.
Мертвецы бывают очень тяжелыми. Я с трудом выбрался из-под убитого и подошел к брату. В голове все плыло от боли — это давал о себе знать дважды переломанный нос.
Лев смотрел на меня в растерянности.
— Ну и что теперь? — спросил он.
Я перевел взгляд на Проворного.
— И как мы теперь поступим, парень? — спокойно произнес я.
Проворный ничего не сказал, только молча подтолкнул ногой весло, и оно покатилось по залитой кровью палубе в мою сторону. Я поднимать не стал.
— Где колдуны? — задал вопрос Лев.
Проворный заговорил впервые с тех пор, как погиб его любовник.
— Здесь, — только и сказал он.
— Здесь? Но…
Я огляделся вокруг: повсюду на палубе лежали мертвые тела — последствия кровавой бойни.
Мой брат тоже обвел глазами палубу.
—
— Это сделал он.
Я опустился на колени перед одним из трупов и тронул его рукой. Тело перевернулось, и я увидел застывшие выцветшие глаза мертвеца, устремленные к звездам, и распахнутый рот. Тело было холодным, но окоченение уже прошло.
— Этот человек мертв уже несколько дней, — обратился я к Проворному. — А другие?
— Когда ты сбежал от него в его собственном доме, Сияющий Свет просто сошел с ума. Он вернулся сюда и перебил их всех мечом.
— А ты где был в это время? — сурово спросил мой брат.
— Я встречался с его матерью на поле, пытался объяснить ей, что ее сын вряд ли вернется домой. Я тогда не знал, чем он в этот момент занимается, а когда пришел сюда… они все уже лежали на палубе, а он сидел посередине перепачканный кровью и улыбался. — Голос его дрогнул. — Клянусь, я не хотел, чтобы такое произошло! Я хотел только узнать… узнать про отца, но когда Сияющий Свет все это затеял, я уже ничего не мог предпринять!
Я внимательно посмотрел ему в лицо.
— Не могу я понять, зачем тебе понадобилось пройти через все это, чтобы поговорить со мной. Ведь ты мог сделать это в любое время, придя в дом моего хозяина.
— Сияющий Свет запретил мне так поступить. Вдруг ты бы проговорился своему хозяину или кому-то еще, и тогда бы все о нас узнали. Сияющий Свет считал, что для разговора нам необходимо было тебя похитить. Но, как выяснилось потом, он… просто забавлялся! Я слишком поздно понял, что, оказывается, он играет, дурача твоего хозяина. Ему показалась смешной эта затея с жертвоприношением земледельца на празднике Поднятых Знамен, смешной именно потому, что в ней должен был участвовать ты.
— Значит, все-таки старик Добрый был прав, — пробормотал я себе под нос. — Прав, когда решил, будто его внук и Туманный затеяли все это как дурную шутку. А ты почему же не остановил его?
— Я не знал, что он пойдет на такое, думал, он просто шутит. Я все понял, только когда он послал меня потом к твоему хозяину рассказать о случившемся. — Проворный издал тихий стон, в котором звучала откровенная мука. — Он мучил этих людей, колдунов. Истязал их, чтобы выведать их пророчества императору. А они и вправду ничего не знали, да и никакими колдунами, судя по всему, не были, просто земледельцами, что морочат людям голову всякими знахарскими штучками. Но Сияющему Свету это в общем-то было безразлично, ему доставляло удовольствие истязать их, слышать, как они кричат от боли.
— И этот человек был твоим любовником, — сказал я.
— Он спас меня! Он выкупил меня у сводника-торговца и никогда не заставлял меня вернуться на рынок! Он был добр ко мне. Знаешь, каково это, с детства не видеть доброты, знать, что тебя никто не любит? — Он посмотрел мне прямо в глаза. — У меня не было ни отца, ни матери. Меня покупали и продавали столько раз, что я сбился со счета. За меня отдали столько денег, но до Сияющего Света никто не обращался со мной как с человеком, все относились ко мне как к товару, к мешку какао-бобов.