Демон
Шрифт:
Сирокко не знала, добрый это знак или не очень. Она выслала патрули — следить за перемещениями гейского воинства. Но те никаких перемещений не зафиксировали.
ЭПИЗОД XVI
Уже долгое время Гея не смотрела почти ничего, кроме фильмов про войну.
Электричество вырубилось в такой момент, что хуже и не придумаешь. Как раз когда шла последняя часть «Моста через реку Квай». Как раз когда нарастало напряжение в преддверии роскошной, немыслимо дорогущей финальной сцены. Из-за поворота уже доносилось шушуканье
«Алек Гиннесс, мать твою», — мрачно подумала Гея. Все выглядело почти как знамение. В знамения Гея, конечно, не верила...
Тогда-то электричество и вырубилось. Какая-то смутная и отдаленная часть рассудка Геи понимала, чем это вызвано, однако думать об этом не хотелось. Да, все начиналось с отличной забавы, но с каждым днем все больше надоедало.
И, если уж по правде, Гее вообще стало приедаться кино. Ей надоели и этот мелкий сопляк Адам, и этот вонючий алкаш Крис. Но больше всего ей осточертело дожидаться, когда же наконец появится Сирокко Джонс. И Гее уже не казалось, что она получит тот эмоциональный заряд, на который рассчитывала, когда раздавит эту суку каблуком.
Гея с раздражением об этом думала, пока вокруг все торопились подключить аварийный генератор, достать нужный для этого проектора трансформатор... короче, занимались той самой тошнотворной мутатой, которой обычно занимаются мудаки с инженерным образованием. Они что, не знают, что она ЗВЕЗДА?
Наконец людишки запустили проектор. Он протрещал секунд пятнадцать, а потом остановился, и лампа прожгла в пленке дыру.
Это было уже слишком.
Гея прикончила киномеханика и потопала наружу посмотреть, прибыла ли наконец армия Сирокко.
ЭПИЗОД XVII
Последний лагерь разбили в десяти километрах от Преисподней. Оттуда — лишь легкая прогулка. И в Гее, разумеется, военачальнику не приходилось задумываться о том, в какое время суток начать атаку.
Оставались еще две вещи.
Сирокко собрала Искру, Верджинель, Конела, Рокки, Робин, Змея, Валью и Менестреля в большой командирской палатке. Больше никто не присутствовал. Даже наружной охране велели держаться в пятидесяти метрах.
Сирокко стояла перед ними, оглядывая каждого по очереди. Ее в высшей степени радовало то, что она видела — и тошнило от того, что она должна была сказать.
— Робин, — начала Сирокко. — Я тебе не солгала. Но и всей правды не сказала. У Нацы, пожалуй, один шанс из тысячи убить Гею.
Робин отвернулась, затем медленно кивнула:
— Я догадывалась.
— Но даже если б она действительно убила эту Гею — я говорю про это гигантское чудовище в Преисподней, не про настоящую Гею, с которой Нале никогда не справиться, — никакого толку бы не было. Честно говоря, я думаю, что Гея ее убьет.
— Пойми, Капитан, Наца больше не мой демон, — сказала Робин. — Со слезами на глазах она взглянула на Сирокко: — То есть я ведь уже не могу таскать ее повсюду в мешке, правда?
— Не можешь. Но я еще могу ее отозвать. Мы можем обойтись без нее.
Робин
— Делай как знаешь, Сирокко.
Теперь настала очередь Сирокко отвернуться.
— Хотела бы я знать. В том-то и дело, что я не всегда знаю. — Она оглядела остальных. — Всем вам я рассказала больше, чем кому бы то ни было. Теперь расскажу еще больше. Но даже теперь всего я вам не расскажу — да всего я и сама не знаю. Но есть один-единственный шанс, и я им пользуюсь. Искра.
Юная ведьма изумленно глотнула воздух. Сирокко устало ей улыбнулась:
— Нет, тебя я очень сильно не удивлю. Но я стараюсь быть откровенной со всеми, а ты единственная видела Кельвина. Помнишь его?
Искра кивнула.
— Он умирает. Мы не знаем, излечим ли его недуг титанидскими целителями, потому что он не дает себя осмотреть. Он сам в свое время был врачом, так что, быть может, он знает, что неизлечим. Так или иначе он хочет кое-чем нам помочь, и это его убьет. Вот зачем мы с тобой тогда его навещали. Я хотела убедиться, что он действительно этого желает. Он желает.
— Я тогда еще напилась, — с грустной улыбкой вспомнила Искра.
— Конел. Ты видел Джина. И должен иметь какое-то представление о том, на что он способен. То, что велела ему Габи... вполне вероятно, он с этим не справится. А если справится, то не выживет. Мы с Габи это знаем.
Конел некоторое время разглядывал носки своих ботинок, затем встретил взгляд Сирокко.
— Никогда не видел кого-то более готового к смерти, чем он. Думаю, смерть станет для него благом... и еще я думаю, он прекрасно знает, что делает.
Сирокко была ему благодарна. Конел, похоже, всегда мог пойти на предельную откровенность. Она перевела дыхание, борясь со слезами.
— Верджинель. Валья. Змей. Мене... Менестрель вышел вперед и нежно положил ей руку на плечо.
— Капитан, раз уж сейчас время выкладывать правду-матку, должен сказать тебе, мы уже догадались про...
— Нет, — перебила Сирокко, отводя его руку. — Я сама должна это сказать. Все вы знали, что Крис может погибнуть в этом противоборстве. Я сказала вам, что спасение Адама — моя цель номер один. Я солгала. Его спасение — моя цель номер два. Спасти его для меня страшно важно... но, если погибну я, Адам и Гея, я буду считать это победой.
Менестрель молчал. Вперед выступила Валья.
— Мы уже это обсудили, — сказала она. — Мы подчинились твоим соображениям секретности и не стали разглашать наше решение всей расе. Так что принимаем мы его вчетвером и вчетвером понесем всю его тяжесть. Хотя нам кажется, что раса бы с нами согласилась. Наступает время, когда ради искоренения зла необходимо рискнуть всем.
Сирокко покачала головой:
— Надеюсь, вы не ошиблись. Существует... большая вероятность того, что даже в том случае, если погибну и я, и Адам, и Гея, несравненная титанидская раса — которую, клянусь, я люблю больше своей собственной, — все-таки выживет. Но, если мы с Адамом погибнем, а Гея выживет, вы обречены. И вот мой первый приоритет: чтобы тварь по имени Гея была стерта с лица Вселенной.