Демон

Дислокатор первым оказался в долине. Подобно большинству генетически скроенных Геей существ, пола дислокатор не имел. Не имел он также рта и органов пищеварения. Зато обладал парой глаз-синемаскопов и великолепным чувством пространства.

Грохоча над долиной продолговатым несущим винтом, дислокатор завис и медленно повернулся. Под двадцатиметровыми утесами он заприметил стремительную речушку. Над утесами лежало достаточного размера плато, а окольцовывали плато деревья, более чем подходящие для нужд приближающейся бригады. Дислокатору стало приятно — вроде как котенку, нашедшему блюдечко с молоком.

Дислокатор принялся летать над деревьями, опрыскивая их половым аттрактантом. Закончив с этим, он несколько раз прошел над плато, рассеивая споры. Наконец, уже начиная чувствовать усталость, приземлился на краю плато. Несущий винт усох и отвалился. Тяжело перебирая длинными оперенными ногами, дислокатор обошел всю площадку по кругу, останавливаясь каждые сто шагов, чтобы торчащим из брюха длинным острием всадить в землю семя.

Уже из последних сил он добрел до леса и там издох.

Двадцать оборотов спустя все плато покрылось кустами в метр вышиной. А вокруг площадки поднялись деревья-осветители, уже достигшие двадцати метров в вышину и разраставшиеся в темпе два метра за оборот.

Через сорок пять оборотов после смерти дислокатора прибыла головная партия плотников, грузовиков и виноделов. Плотники были бесшерстными животными размером с медведей гризли, совершенно одинаковыми, если не считать зубов — поразительно специфичных. У одних были бобровые резцы, способные в десяток-другой укусов перегрызть ствол дерева. У других — единственный торчащий зубец двух метров в длину, зазубренный с одного боку и способный выпиливать брусья и доски из сырой древесины. Попадались плотники с трапециевидными зубами. Эти могли обкусывать на концах досок «ласточкины хвосты» для дальнейшей состыковки. Еще были плотники с зубами-сверлами. Энергично крутя головами, они лихо рассверливали пазы.

В Гее команда из сорока плотников звалась профсоюзом.

Все плотники имели вполне человеческие руки — не считая того, что каждый палец заканчивался ногтем, отвечавшим различным потребностям. Ладони были столь же неповторимы, что и отпечатки человеческих пальцев. Некоторые — твердые и мозолистые, некоторые — рифленые и шагреневые, другие же — гладкие, как протирочная тряпочка ювелира. Такими ладонями плотники могли наждачить и полировать дерево до зеркального блеска. Расстояние от конца большого пальца до конца мизинца было у всех плотников совершенно одинаковое — пятьдесят сантиметров.

Уже через несколько оборотов начали вырисовываться сцены, киносъемочные павильоны, архивные здания и десятки часовен.

Виноделы были одноцелевыми тварями. Занимались они лишь тем, что прибывали на место и принимались пожирать гроздья мелкого белого винограда. Говоря откровенно, растение, отращивавшее ягоды, никаким виноградом не было, однако плоды его во всех отношениях были виноградинами. Пожрав весь виноград, виноделы впадали в спячку, от которой уже не пробуждались. Но через тридцать оборотов из них можно было разливать превосходное белое шабли.

Грузовики отличались и от плотников, и от виноделов. В то время как плотники глаз особо не резали, грузовики откровенно выделялись своей причудливостью.

Походили они на бегемотов, но были при этом впятеро крупнее слонов. Не иначе как сухопутные киты на шести ножищах, толщины которых только-только хватало, чтобы держать массивные тела в низкой гравитации Геи. Троица грузовиков прибыла в долину и сразу взялась уминать растения, выросшие из спор дислокатора.

Растения эти были весьма разнообразны. И каждый вид отправлялся в отдельный желудок. Грузовики располагали одиннадцатью автономными наборами пищеварительных органов.

Очистив поле, грузовики отошли к его краю и повалились там, сонные как виноделы. Ножищи их начали отсыхать, а потом животные превратились просто-напросто в пухлые пузыри с несколькими рядами сосков ошеломляющего разнообразия форм и расцветок. Но свои пасти грузовики еще недолго сохраняли. Когда строительство завершится, каждому из них предстоит сожрать целый профсоюз плотников.

Предприятия Геи неизменно отличались своей опрятностью.

Все воистину закрутилось-завертелось, когда с неба посыпалась производственная бригада.

Там были орды шустрых маленьких болексов, безмозгло устремляющихся во все стороны и бесплодно стрекочущих, — слишком тупых, чтобы осознать необходимость перезарядки. Потом болексы все-таки заприметили грузовиков и принялись биться за место у соска — совсем как поросята под боком у усталой свиньи. Возбужденные крики их разносились повсюду как звонкое «пик! пик! пик!»

Сразу за болексами появились аррифлексы, сопровождаемые продюсерами, а за ними — вальяжные панафлексы, каждый со своим исполнительным продюсером. Производительные особи держались поодаль. Им нечего было делать, пока их симбиоты от фотофауны объедались нитратом серебра, пироксилином и другими реактивами, причем каждое вещество отправлялось в соответствующее вместилище. Все продюсеры выглядели весьма похоже — не считая размера. Исполнительные, например, были самыми крупными и единственными, у кого имелся голос. Время от времени, вовсе не входя с другими ни в какое общение, кто-то из них покряхтывал: «хрум, хрум».

Пока болли, арри и панны продолжали насыщаться, на площадке стали показываться и другие члены бригады, которые ловко уворачивались от плотников, фигурными ногтями накладывавших завершающие штрихи на свою работу. Слышалось гоготание двадцатиметровых микрофонных журавлей, что проталкивались через весь хаос, подобно напыщенным аистам. Группы хватов и ходунов быстро рассыпались по сторонам, направляя остальных на свои рабочие места. Художники отсасывали у грузовиков протраву и краски, а затем развозили их по голой древесине своими длинными пористыми хвостами. Прибывали слоны, тащившие за собой грохочущие тележки, полные костюмов, бутафории, ковров, косметики и передвижных гримерных. Слоны были самые настоящие, земные, происходящие от импортированного поголовья. В гейской гравитации слоны вовсе не топали и не громыхали — они гарцевали, гибкие и игривые, как кошки.

Преисподняя обретала очертания.

Гуманоиды, андроиды, гомункулы и немногочисленные люди проводили генеральные репетиции, подавая всем знаки о том, что недолго осталось ждать появления самой Госпожи Режиссера.

Некоторые из человекоподобных и людоформных гибридов были рабочими, другие — просто статистами. Тут и там шаркали пятками немертвяки, от которых, казалось, отшатываются даже самые безмозглые отродья. Очень малую часть бригады составляли звезды. Вот на площадку с огнем в безумных глазах ворвался Лютер и сразу отвел своих апостолов в свободную часовню. Бригем и его братия разъезжали на конях, отыскивая храм, еще для них не подготовленный. Начались взаимные упреки и вспышки гнева. Была там и Мерибейкер, а также Элрон. Ходили слухи, что где-то неподалеку шляется Билли Сандей, а быть может — даже и Кали. Фестиваль намечался грандиозный.