Демон
Шрифт:
– Лекси...
– Я знаю., - я села и почесала затылок.
– Я слишком сильно отреагировала. Я могла просто уйти или что-то в этом духе. Сейчас Мэтт не хочет меня больше видеть и все ребята подумают, что я вроде как... странноватая.
– Ты не странноватая, детка.
Я посмотрела на неё с весельем:
– В нашей гостиной статуя аполлона. И будем честными, я даже не одной расы с ними.
– Ты не другой расы, - она уронила ложку в упаковку.
– Ты больше похожа на смертных, чем думаешь.
– Не знаю насчет
– Ты не собираешься на меня кричать или что-нибудь вроде этого?
Она выгнула бровь и, казалось, обдумывала это.
– Я думаю, ты поняла, что действие это не всегда лучший ответ, и мальчик назвал тебя таким некрасивым словом...
Медленная улыбка растянула мои губы.
– Они были абсолютными придурками. Я клянусь.
– Лекси!
– Что?
– я захихикала над её выражением лица.
– Так и есть. И придурки - не ругательное слово.
Она покачала головой.
– Я даже не хочу знать, что оно значит, но это звучит отвратительно.
Я снова захихикала, но это быстро прошло, когда я вспомнила полное ужаса лицо Мэтта:
– Ты должна была видеть, как Мэтт смотрел на меня после этого. Было похоже, что он боится меня. Так глупо. Знаешь? Дети, как я, апплодировали бы мне, но Мэтт смотрел на меня как будто я Антихрист под кайфом.
Мамины брови сошлись на переносице.
– Я уверена, что все было не так плохо.
Картина с изображением богини привлекла мое внимание Артемида склонилась над самкой оленя с колчаном серебряных стрел в одной руке и луком в другой. Её глаза выбивали из колеи - они были написаны абсолютно белыми, ни зрачков, ни радужки.
– Нет, было. Он думает я странная.
Она придвинулась ближе, положив нежную руку на мое колено.
– Я знаю, что для тебя сложно быть вдали от... Ковенанта, но все будет хорошо. Увидишь. Перед тобой целая жизнь, полная выборов и свободы.
Проигнорировав этот комментарий и возможные его причины, я забрала мороженое и потрясла пустую упаковку.
– Бу, мама. Ты всё съела.
– Лекси, - положив руку мне на шею, она повернула мою голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я знаю, тебя беспокоит, что ты далеко оттуда. Я знаю, что ты хочешь обратно и молюсь богам, чтобы ты нашла счастье в этой новой жизни. Но мы никогда не сможем вернуться. Ты это наешь, правда?
– Я знаю, - прошептала я, несмотря на то, что я на самом деле не знала почему.
– Хорошо, - она прижалась губами к моей щеке.
– С целью или без, ты очень особенная девочка. никогда не забывай об этом.
Что-то начало жечь у меня в горле.
– Ты вынуждена это сказать. Ты моя мама
Она рассмеялась:
– Это правда.
– Мама!
– воскликнула я.
– Ух ты. Теперь у меня будут проблемы с самооценкой.
– Эта та область, в которой у тебя нет дефицита, - она послала мне вызывающую улыбку и я шлепнула
– Теперь убирайся с моей кровати и иди спать. Я жду, что ты встанешь с утра пораньше. Лучше, чтобы твой маленький зад был на балконе, наводя порядок. Я серьезно.
Я спрыгнула с кровати и потрясла задом:
– Он не такой уж маленький.
Она закатила глаза.
– Спокойной ночи, Лекси.
Я направилась к двери, взглянула через плечо на неё. Она ощупывала кровать, нахмурившись.
– Твой ураган сбросил её на пол, - я подошла и подобрала книгу, передавай её ей.
– Спокойной ночи!
– Лекси?
– Да?
– я обернулась назад.
Мама улыбалась и это была такая прекрасная улыбка, теплая и любящая. Она осветила всё её лицо, превращая глаза в драгоценные камни.
– Я люблю тебя.
Я улыбнулась.
– Тоже люблю тебя, мама.
Глава 5
Выбросив пустую упаковку и помыв ложку, я умыла лицо и переоделась в пару старых пижамных штанов. Не в состоянии уснуть, я обдумала идею уборки в комнате, импульс, который продолжался достаточно долго для того, чтобы подобрать несколько пар носок.
Я села на край кровати, уставившись в закрытые балконные двери. Белая краска потрескалась, показывая более глубокие слои светло-серого цвета, смесь между голубым и серебряным, необычный оттенок, который поднял во мне старые желания.
Правда, спустя столько времени, все еще думать о парне, которого ты никогда больше не увидишь, было нелепо. Еще хуже, он даже не знал, что я существую. Не потому что я была каким-то растением, прячась в тенистых местах Ковенанта, но потому, что ему было не позволено замечать меня. И вот, годы спустя, потрескавшаяся краска напомнила мне о его глазах.
Это было так глупо, что я смутилась.
Раздраженная своими собственными мыслями, я оттолкнулась от кровати и подошла к маленькому столу в углу комнаты. Столешницу покрывали бумаги и тетради, которые я редко использовала на уроках. Если и было что-то, что я любила в смертном мире, то это их школьная система. Уроки были куском торта по сравнению с тем, что происходило в Ковенанте. Отодвинув беспорядок в сторону, я нашла свой устаревший МР3-плеер и наушники.
У большинства людей была крутая музыка в плеерах: индийские группы или новые хиты. Я решила, что я должно быть была под кайфом от чего-то – возможно, от запаха лаврового венка Аполлона?
– когда скачивала эти песни. Я щелкала по списку - настолько старой была вещь, что на ней не было сенсорного экрана - до тех пор, пока не нашла Кареглазую Девушку Ван Моррисона.
Было что-то в этой песне, что превращало меня в ходячий комок сантиментов с первого гитарного аккорда. Напевая, я танцевала по комнате, подбирая разбросанную одежду и останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы сделать па. Я бросила стопку одежду в корзину, мотая головой как душевнобольная марионетка.