Демон
Шрифт:
– Я не виноват...
– пробурчал солдат.
– Эй, образованный!
– донеслось из глубины камеры.
– Забери этого революционера отсюда! Он здесь всех уже достал!
Обладателем ломаного английского был короткостриженный мужчина средних лет, отличительной чертой которого были железные передние зубы.
– Видите, даже заключенные, среди которых вам самое место, презирают вас, - заключил профессор.
– Идите к черту, - бросил Уильям обоим.
– В общем, меня взяли за дебоширство, оказание сопротивления...
– И?
–
– За разжигание бунта...
– В тюрьме или в городе?
– И там, и там...
Михаил закатил глаза, вновь вздохнув. Такое будет непросто исправить. Тем более для того, кто носит клеймо позора. Для местных и даже для орков это пустой звук в большинстве своем, а вот англичане такого не простят. Особенно в стране, которую они захватили недавно, и теперь пытаются удержать. Урок с Соединенными Штатами они усвоили очень даже хорошо.
– Ему наши законы не нравятся, - вновь включился в дискуссию заключенный с железными зубами.
– Так и быть, пощадили идиота...
– Заткнись, - обернувшись, процедил бывший крестоносец.
– Или тебе еще раз урок пропадать?
Еще в камере находился молодой орк и старик-китаец. Но они молчали, хотя на орке были видны свежие следы побоев. Определенно, заключенные передрались друг с другом, при этом солдат вышел победителем. Что и следовало ожидать .
– Я попробую что-нибудь сделать, - пообещал Хэммет.
– Но это в последний раз. Если не возьметесь за ум, то нам лучше расстаться...
– Ладно, ладно, - лживо пообещал Уильям.
– Только вытащите уже отсюда.
– Последняя камера справа, - вновь раздался голос надсмотрщика.
Профессор оглянулся. К ним шел солдат, судя по отличительным чертам, капитан. Начисто вычищенная форма вкупе с четко отточенными движениями позволяла судить о хорошей дисциплинированности. Слегка кивнув Михаилу, наклонив голову, на которой был кивер, гость посмотрел на бывшего крестоносца.
– Майнкрофт...
– выдохнул тот, - так вот куда ты ушел из ордена...
Хэммет не стал мешать встрече старых знакомых и сделал шаг назад.
– Да, - протянул Майнкрофт, слегка проведя рукой по тонкому светлому усу.
– Но не думал, что ты последуешь за мной.
– Это случилось не по моей воле...
– Понимаю, мне уже доложили. Заодно доложили, что ты подговаривал местных к бунту...
– Не местных. А наших соотечественников. Алкоголь сильно ударил в голову, - солдат понурил голову.
– Ну, да, - усмехнулся капитан.
– Уж у кого здесь меньше прав, так это у наших соотечественников. Ладно, ближе к сути. За такие преступления тебя отправят на каторгу лет на двадцать. А, учитывая, что ты...
– он так и не произнес слово 'заклейменный', вместо этого вздохнув, - тебя просто повесят.
– Да, повесить революционера!
– воскликнул железнозубый заключенный.
– А ну молчать там!
– рыкнул на арестантов Майнкрофт, и те быстро замолчали, вернувшись на нары.
Да, англичанина здесь побаивались.
– Единственное, о чем я тебя попрошу...
– Уильям, похоже, уже готовился принять свою судьбу.
– Измени имя в моем рапорте. Хватит позора на мою семью.
– Твоя семья окончательно исчезнет с твоей смертью, - пожал плечами капитан.
– Но это неважно. Я дернул за пару ниточек, и теперь ты свободен.
– Что?..
– Я даже не знаю, как вас благодарить, - вклинился в беседу профессор, в голове которого уже родились самые экстравагантные варианты, как можно вытащить попавшего в беду Уильяма.
– Благодарить стоит не вам, а ему, - Майнкрофт подмигнул старому другу.
– И не словом, а делом.
– Да запросто!
– с энтузиазмом отозвался бывший крестоносец.
– Тогда завтра и поговорим, а сейчас меня ждут дела... сержант!
– подозвал он надсмотрщика.
Тот, уже до этого спешно застегнув мундир, быстрым шагом подошел, позвякивая ключами.
– Открыть дверь, выпустить заключенного.
– Есть капитан, сэр!
– козыркнул усач, открывая дверь, даже не подбирая ключ из множества вариантов на кольце.
На выходе из крепости Уильям вдохнул свежего воздуха:
– Не правда ли, запах свободы прекрасен?
– О да, - без энтузиазма отозвался профессор.
– А где женщина? Небось, до сих пор дрыхнет?
– Возможно.
– А что будем делать дальше? Кстати, надо бы пойти пообедать. Как я говорил, в тюрьме совсем не кормят...
– Да что вы говорите...
Наконец, бывший крестоносец почуял, что дело неладное, и замолчал.
Но через пару секунд не выдержал и попытался задать вопрос:
– А?..
Но Хэммет, воспользовавшись неожиданностью, ударил солдата в живот и отвел в небольшую улочку. Тот даже толком не почувствовал удара, но все равно согнулся от удивления. И даже позволил прижать себя к стене.
Изначально Михаил хотел прижать локтем мужчину за горло, сказывалась разница в росте. Тогда пришлось вытащить пистолет и приставить к шее.
Глаза преподавателя налились гневом, а сквозь стиснутые зубы с трудом продирались слова:
– Вы... самый... ненадежный компаньон, с которым мне приходилось путешествовать!
Проходя мимо, в улочку заглянул пожилой араб небольшого роста. Но, увидев, что разбираются двое белых, благополучно потерял к этому интерес. И все же остался где-то неподалеку. Авось, что-то перепадет с одного или двух трупов.
Уильям мог с легкостью обезвредить профессора. Тот держал пистолет слишком неудобно. Оттолкнуть, ударить ногой в живот. Потом по лицу. И в конце прижать к стене. Три быстрых движения, которые он сможет совершить даже с похмельного состояния, и все будет кончено. И уже давно стало ясно, что Хэммету бесполезно нажимать на спуск - он всегда заряжал оружие на пять патронов, потому что у Миротворца нет предохранителя.