Демониада
Шрифт:
— О, я приготовила немало сюрпризов для тебя, демон.
— Ты подписала ей смертный приговор.
— Ложь! Ты знал, что она обречена. Но теперь расстаться с ней труднее, не правда ли? Как отправить на смерть ту, от которой кипит кровь? Ты ведь этого испугался, Самаэль? Что земная тебя вдруг стала тревожить. Кошки-мышки с ней уже не так просты.
— Ведьма! — демон выбросил руку вперед, но Старая Волчица оградила себя стеной из огня.
— Ты проклят, Самаэль! — захохотала она, и ее лицо стало еще уродливее в всполохах
— Да что я сделал тебе? — он вскочил и всполохи света за его спиной четко очертили огромные крылья на стене.
— Защищал тех, кто разрушает мое! Заступился за людей! Теперь человек тебе отравит жизнь, девчонка встанет костью в горле!
— Убить их было капризом, я не позволил уничтожить Его творение…
— Капризом? — глаза Матери злобно вспыхнули. — Люди уничтожили природу, духов, по их вине появилась Ноктурна. От людей одни беды! Надо было ему убить их, как я велела, а не слушать тебя. Но ты еще наплачешься, Самаэль. Обещаю!
— Будь ты проклята! — демон выплеснул содержимое бокала в огонь. Ведьма с хохотом исчезла.
Алкоголь вспыхнул, а от льда пламя зашипело словно от боли.
Самаэль от ярости еле сдерживался, чтобы не призвать Тьму. Он совершил ошибку. А платить будет Настя.
ГЛАВА 4
Из дневника Насти: «С графом Виттури творится что-то странное. Смотрит на меня волком, огрызается, демонстративно уходит, едва прихожу в агентство. Ну, что за странный тип! А так хочется поговорить с ним о том, что произошло, что они все имеют в виду, когда говорят, что я земная? Явно не то, что я по земле хожу. Почему загорелся мой меч? И что делать теперь, когда мы знаем, что Ноктурна наращивает силу, отыскивая артефакты, в которых она заключена?
Цезарь с Сержем и Итсаску уехали, как только стало известно, что украденный в США артефакт был замечен в Ирландии. Его можно активировать возле каких-то камней, ребята и агентство Великобритании сейчас там, пытаются найти воров и отбить у них артефакт.
Лика и Диего много времени проводят со мной в агентстве. Джонни, Ильвир и Рита больше в особняке графа ошиваются. Мы ищем следы второй картины художника. Если выйти на нее вперед Ноктурны и уничтожить, это нанесет урон ее силе. Но пока следов почти никаких не найдено.
Я подумала, что если поискать в реестрах произведений искусств, которые любили составлять раньше, то, может, наткнемся на эту картину, уж очень она необычная. Но пока просмотры реестров Вены и Берлина (Джонни), Флоренции и Венеции (я), Парижа и Мадрида (Лика) не дали. А их много, очень много, есть даже частные. Но больше идей нет. Итсаску излазила весь интернет, современные реестры молчат об этой картине. Так что мы смотрим старинные, Джонни даже на три дня в Берлин летал ради одного. Но пока ничего.
Диего книжные копания не любит совершенно, но в отсутствии Итсаску на нем связь, и он почти все время у компьютера и что-нибудь жует, переписываясь с ребятами и другими агентствами. А потом все выключает и тащит нас с Ликой в спортзал.
Ильвир на днях улучил момент, когда я сидела в кабинете у Цезаря одна. Карлик вошел, осторожно закрыл дверь и неуклюже забрался ко мне на диван.
— Настя, нам надо поговорить.
У него одно веко чуть больше опущено, чем другое, он такой рыжеватый и неуклюжий. По выражению лица никогда не понять, о чем он думает.
— Я должен попросить у тебя прощения за тот день, когда Локи… ну, ты понимаешь. Он даже не мог произнести «вырвал Рите сердце». Его лицо дернулось от нервного спазма.
— Все в порядке, Ильвир, честно.
— Ты не понимаешь, я так глупо поступил. Ты ведь совсем не виновата, что Кали наложила на тебя проклятие. Но тогда, когда ты вошла, мне было очень больно. Я ведь думал… что потерял…
Я с болью смотрела, как он сжимает маленькие руки. Просто удивительно, что он может делать прекрасное оружие с его маленьким ростом. И еще более удивительно, что Рита — его дочь.
— Я бы тоже была в панике, — мягко ответила я.
— Рита все для меня. Сама понимаешь.
— Понимаю.
— Значит, друзья? — Ильвир чуть наклонил голову набок.
— Конечно, — я улыбнулась ему. — Я правда не обижалась, Ильвир. И я рада, что с Ритой все в порядке.
— Слава богам…
— Ильвир, ты в оружии разбираешься лучше, чем я. Мой меч в Аду вспыхнул огнем, когда я сражалась с Велиалом. Это какая-то реакция на демона?
Ильвир нахмурился.
— Покажи-ка меч.
Я сходила за оружием и положила его между нами на диван. Ильвир поиграл с отражением света на клинке, провел ладонью по украшавшим его гарду ставам.
— Я помню этот меч. Нет, тут обычные охранки, уберегающие бойца от случайных ран. И сплав самый обычный. Дело не в мече.
Его глаза: один тяжело-задумчивый и ироничный, другой обычный, — посмотрели на меня. Я отвела взгляд. Значит, дело в посвящении. Что-то со мной Старуха сделала. Что-то хорошее? Или мне придется за это заплатить?
— Знаешь, Настя, — Ильвир чуть дотронулся до меня ладонью. — Чем больше я узнаю тебя, тем больше убеждаюсь, что ты не просто говорящая с призраками. Ты как этот меч: обычная с виду, с определенными способностями, но внезапно вспыхивающая внутренним огнем. Ты спасла не только мою дочь. Спасла Локи, Диего, а ведь они сами по себе сильнее и могущественнее тебя. И все же… именно ты веришь в каждого из нас так сильно, что становишься сильнее ради нас. Это удивительно. Это то, что восхищает меня в тебе. Ты очень сильная духом.