Демоническая мать-перемать
Шрифт:
– Не нравится мне здесь, – прошептал Ева и передернул плечами.
Нужная дверь ничем не отличалась от всех остальных, таких же чистых и аккуратных. Стас поправил рубашку и нажал звонок. Зазвучала приглушенная электрическая трель, очень отдаленно напоминающая птичье пение.
Стас посмотрел на Еву и подозрительно изогнул бровь: «Что-то и мне тут стало не по себе».
Ева пожал плечами: «Здесь и вправду как-то мутно, – затем чуть дернул головой и изобразил улыбку. – Ты сделай лицо поприветливее. Мы должны понравиться».
Стас развел руками: «Как? Это мой максимум!»
Невербальный диалог прервал звук замка. Дверь открыла женщина лет пятидесяти с
Она окинула парней придирчивым, даже брезгливым взглядом и жестом приказала входить.
– Обувь оставьте на коврике.
В глаза сразу бросился свежий, но сделанный в духе начала нулевых ремонт: виниловые бежевые обои, двери под орех с изогнутой вставкой из матового стекла, пластиковый половичок и календарь на три секции с котятами. Все очень чистое и скучное, как привокзальный ларек с сувенирами. Валентина Андреевна провела ребят в комнату, вопреки всем представлениям о жилище колдуньи, очень солнечную и просторную, где по центру была разложена медицинская кушетка. Ребята застряли на пороге – на совершенно непохожих лицах появилось абсолютно одинаковое выражение удивления и легкой озадаченности. В комнате причудливым образом сочеталась обычная мебель и оборудование медицинского кабинета: громоздкий диван, по стандарту придвинутый вплотную к длинной стене книжный стол у окна и узкий шкаф рядом; у другой длинной стены, как раз напротив дивана стояло два металлических столика для хирургических инструментов, на которых под кусками белой простыни лежало что-то объемное; в углу же застыло гинекологическое кресло, такое старое, что на железных элементах облупилась краска. Стас даже чуть дернулся, когда увидел его. Учась в медицинском, он видел точно такое же, а на практике помогал женщинам на поздних сроках залезать и слезать с более современной версии и никогда не испытывал ни страха, ни смятения перед этой конструкцией, но сейчас у него почему-то задрожали колени.
– Что встали, проходите.
Стас показал на книжный стеллаж, заполненный колдовскими склянками:
– А разве ультрафиолет не вредит этим штукам?
– Нет. Этим штукам, – передразнила колдунья, – ультрафиолет не вредит. Раздевайся до пояса и ложись на стол, джинсы приспусти.
В ее голосе было столько пренебрежения, что сомневаться не приходилось: она бы и палец о палец не ударила, если бы не Глеб.
Стас, растерявший всю свою борзость еще на Кольцевой, начал неуверенно расстегивать рубашку, а Ева подошел к стеллажу со склянками. Это были чистые стеклянные баночки, заполненные мутной жижей. Подобные часто стоят в кабинетах биологии, но с этих регулярно стирали пыль и не трогали жирными пальцами. Ева повернул одну, и из мутного раствора выплыл человеческий глаз с двумя зрачками. От неожиданности Ева чуть не опрокинул склянку.
– Ничего не трогай! – рявкнула колдунья. – Иди сюда, стой и руки держи на виду.
Ева послушно встал у кушетки, где уже лежал и испуганно смотрел в потолок Стас.
Колдунья обильно сбрызнула руки антисептиком, дозатор которого был прикручен к стене рядом с диваном, и с сосредоточенным видом начала давить пальцами на живот. Сначала под ребрами, потом спустилась ниже. Стас, не отрываясь, смотрел в точку на потолке и стискивал зубы, а когда она коснулась между выступающими костями таза, он зашипел от резкой боли. Ева инстинктивно сгруппировался и с трудом пресек самопроизвольное движение, которым бы оттолкнул колдунью.
– Тут больно? Сильно? – спросила Валентина Андреевна. Стас поджал губы и закивал. – А ты, – она посмотрела на Еву, – расслабься. Я не собираюсь калечить твоего друга.
Она придвинула тележку. Под тряпкой оказалось устройство, похожее на смесь аппарата ЭКГ и астролябии. Несколькими четкими движениями она поставила Стасу на живот и грудь присоски и включила тумблер. Из корпуса с размеренным шумом поползла миллиметровая бумага. Ева любопытно вытянул шею и уставился на линии, будто бы мог в них понять хоть что-то.
Валентина Андреевна выключила аппарат, оторвала лист и погрузилась в графики. Она пробубнила под нос цифры и заявила:
– Глеб не наврал. Беременность действительно сверхъестественной природы.
– Да неужели? Кто бы мог подумать, – хором ответили Стас и Ева.
– Ваш сарказм неуместен. Вставай.
Валентина Андреевна еще раз осмотрела Стаса, заглянула в рот и в уши, посветила фонариком в глаза.
– Так, ладно. Рубашку можешь надеть, остальное снимай и садись на кресло. Пеленка с собой есть?
– К-какое кресло? – Стас побледнел еще сильнее, чем был.
– А как ты думаешь? – ведьма догадалась, что пеленки у него нет, и сунула в руки одноразовую.
– З-зачем?
– Ты хочешь избавиться от демона или рожать собрался? – Валентина Андреевна сорвала тряпку со второй тележки, и на свету блеснули хромированные инструменты. Стас на подкашивающихся ногах пошел к креслу. – Брюки положи на стул. И не дрожи ты так, – добавила она, неожиданно смягчив тон, – сейчас я сделаю простой осмотр.
– Какой осмотр? – Стас сглотнул слюну. – В куда осмотр?
– Ректальный, – вздохнула Валентина Андреевна, со звучным хлопком натягивая перчатку, такую же синюю, как и одноразовая пеленка. – Если, конечно, ты не умолчал о пикантных подробностях, и у тебя нет влагалища.
– А что? Может появиться? – спросил пораженный Ева. – Ну… типа не в кишечнике же демон развивается, наверняка адаптирует тело под себя… может и выход себе накастовать?
– Оригинальная концепция, – хмыкнула Валентина Андреевна, и ее губы чуть изогнулись в снисходительной улыбке. – Демону не нужна ни матка, ни влагалище, он развивается между внутренних органов, а взаимодействие с телом носителя не подчиняется законам биологии, тут идет чистая магия. Он в магии, как в коконе. А выход демону не нужен, когда он созреет, то просто разорвет тело… Хотя может вылезти и через рот, но путь к глотке все равно прогрызает… так что…
– О боже… – Стас схватился за кресло.
– Так, ты почему все еще в штанах? – строгость голоса стала по большей части напускной. Она кивнула в сторону Евы. – Твой друг может остаться, а может выйти в коридор.
– Пусть выйдет, – без колебаний решил Стас.
– Да? – Валентина Андреевна усмехнулась. – А вдруг я решу напасть на тебя и превратить в лягушку?
– Я справлюсь.
К возмущению Евы выгнали его не просто в коридор, а аж в парадную, где он, как запертый в клетке лев, бродил туда-сюда и прислушивался к каждому шороху. Время ползло невыносимо медленно, Ева сел на ступеньки и задумался. Можно было бы заглянуть в Тени. И Ева хотел заглянуть в Тени, но в подъезде он вряд ли мог увидеть что-то значимое – Ева вытянул руку и посмотрел, как трясутся пальцы, – а цена каждого погружения была высокой.