Демонолог
Шрифт:
Моя рука зависает над этим конвертом, словно прикосновение к нему будет означать капитуляцию по всем пунктам.
– Естественно, вы имеете полную возможность взять с собой всю свою семью, – говорит она. – У вас ведь есть жена? И дочь?
– Да, дочь. Насчет жены я не совсем уверен.
Она поднимает взгляд к потолку и закрывает глаза. И начитает цитировать:
Хвала тебе, о брачная любовь,Людских потомков истинный исток,Закон,– Вы тоже изучаете Милтона? – спрашиваю я, когда она снова открывает глаза.
– До вас мне не дотянуться, профессор. Я просто обычная его поклонница.
– На свете не слишком много обычных поклонников, которые помнят его стихи наизусть.
– Выучила, зазубрила. Есть у меня некоторые способности. Хотя сама я никогда не имела возможности прочувствовать то, что описывает поэт. Людских потомков истинный исток. У меня нет детей.
Последнее признание незнакомки вызывает удивление. После всех этих уловок и уклонений она вдруг открыто и свободно, даже с некоторой грустью, делится со мной самой что ни на есть интимной информацией!
– Милтон был прав насчет радости, которую приносят дети, – говорю я. – Но можете мне поверить, он очень далек от того, чтобы считать, что брак имеет что-то общее с раем.
Она кивает, хотя явно не в ответ на мое замечание. Этот кивок подтверждает для нее нечто иное. Или, возможно, она просто передала мне все, что намеревалась передать, и теперь ждет моего ответа. И я даю его ей.
– Мой ответ: нет. Чем бы все это ни было, каким бы интригующим ни представлялось, это вне моей компетенции. Я не могу принять ваше предложение.
– Вы неправильно меня поняли. Я явилась сюда вовсе не для того, чтобы услышать ваш ответ, профессор. Я оказалась здесь, чтобы передать приглашение, вот и все.
– Отлично. Однако боюсь, ваш клиент будет разочарован.
– Такое случается очень редко.
Женщина поворачивается одним гибким движением. Выходит из кабинета. Я ожидаю сердечного прощания любого вида и рода, например, «хорошего вам дня, профессор» или прощального взмаха ее костлявой руки, но она просто быстро уходит по коридору по направлению к лестнице.
К тому моменту, когда я заставляю себя встать с кресла и высунуть голову в коридор, ее там уже нет.
Глава 2
Я складываю кое-какие рабочие бумаги в сумку, снова выхожу на солнцепек и направляюсь к станции подземки. Здесь, внизу, воздух еще более мерзкий, словно запечатанный в вакуумную упаковку и подслащенный вонью разлагающегося мусора. Эта вонь вместе с запахами множества человеческих тел, каждый из которых словно рассказывает об очередной маленькой личной трагедии закабаленного городом или обманувшегося в своих желаниях и надеждах человека, наваливается на меня, поглощает.
По дороге в центр города я пытаюсь осмыслить, что собой представляет эта Худая женщина, стараюсь припомнить все подробности ее физического облика, столь ярко и живо представшие передо мной всего пару минут назад. Однако – то ли в результате беспокойных событий сегодняшнего дня, то ли потому, что некий отдел моей памяти впал в застой, – я вспоминаю ее лишь как некую общую идею, но не как личность.
Добравшись до Гранд-Сентрал, я поднимаюсь по эскалатору и прохожу по тоннелю в главный зал вокзала. Час пик. Все вокруг больше напоминает паническое бегство, нежели упорядоченное, целенаправленное движение. Самыми затравленными и потерянными выглядят туристы, которые приехали сюда, дабы полюбоваться нью-йоркской суетой и спешкой, а теперь просто стоят, как громом пораженные, судорожно цепляясь за своих жен и детей.
О’Брайен стоит возле справочного бюро, под золотыми часами в центре зала, на нашем традиционном месте встреч. Она выглядит бледной. Возможно, она раздражена, и совершенно справедливо, я ведь опоздал.
Когда я оказываюсь рядом, Элейн смотрит в другую сторону. Я касаюсь ее плеча, и она подпрыгивает.
– Я тебя не узнала, – извиняется моя коллега. – Хотя должна была, не так ли? Это ведь наше место.
Мне это нравится больше, чем следовало бы – это выражение «наше место», – но я списываю его со счета как просто случайный набор слов.
– Извини, я опоздал.
– Ты уже прощен.
– Напомни мне еще раз, – говорю я, – почему это место – наше место? Это что, из фильма Хичкока? «К северо-северо-западу»?
– И ты мой Кэри Грант [9] , да? Льстишь сам себе. Хотя набор актеров не то чтобы уже закончился, так что не дуйся. А истина заключается в том, что мне нравится встречаться именно здесь, поскольку все окружающее выглядит крайне нецивилизованно. Толпы народу, толкучка. Эти маски жадности и отчаяния. Настоящий пандемониум. Организованный хаос.
– Пандемониум, – задумчиво повторяю я, слишком тихо, чтобы О’Брайен услышала меня в этом грохоте.
9
Кэри Грант – американский киноактер, сыгравший главную роль в фильме А. Хичкока North by Northwest (1959, в России фильм вышел под неточно переведенным названием «На север через северо-запад»).
– Что ты сказал?
– Это название Сатана дал крепости, которую выстроил для себя и своих последователей после того, как его изгнали с небес.
– Ты не единственный, кто читал Милтона, Дэвид.
– Конечно. Ты меня намного опередила.
О’Брайен делает шаг вбок, чтобы посмотреть мне прямо в лицо.
– Что стряслось? Ты какой-то взъерошенный.
Я раздумываю, рассказывать ли ей о Худой женщине и о странном предложении, сделанном мне в кабинете. У меня возникает ощущение, что это может выглядеть как раскрытие тайны, которую я вроде бы должен был хранить – нет, это больше, чем просто «ощущение», это нечто вроде физического предупреждения, – и у меня напрягается что-то в груди, что-то давит мне на кадык, словно невидимые пальцы сжимают мою плоть, стараясь заставить меня замолчать. А потом я вдруг обнаруживаю, что бормочу что-то маловразумительное о жаре и необходимости срочно выпить чего-нибудь покрепче.