Демонология крови
Шрифт:
— Где катастрофические последствия? — спросил журналист и демонстративно покрутил головой, будто искал взглядом какой-то предмет в студии.
Дуглас Рэнвилл осуждающе покачал головой
— Вы снова ерничаете, будто не помните цепь событий Вандалического кризиса.
— Я-то помню, а помните ли вы, что цепь событий гораздо длиннее, и началась не с двух запрещенных технологий… Кстати, кем и как запрещенных?.. Если разобраться, то две названные технологии не привели к катастрофе, а вытащили Европу из катастрофы. Из хронической катастрофы, длившейся четверть века. И не только Европу, кстати.
— Эрик, не будем о политике, — снова вмешалась телеведущая.
— Вообще-то сейчас доктор Рэнвилл первым начал, — проворчал журналист.
— И все-таки, давайте, не будем о политике, —
— Любопытство, — предположил журналист, — оно свойственно нам, и также свойственно сверхцивилизации, ведь иначе не было бы ни Оумуамуа, ни Каимитиро, ни Чубакки. Мы одинаково хотим заглянуть за горизонт. Их горизонт намного шире, но мотив общий.
…
*31. Поиски предков минотавра в подводных лабиринтах.
Ширина пролива между маленькой Антикитерой и Критом примерно 30 километров, а глубина достигает 800 метров. В геологическом смысле это подводный лабиринт, или ветвящийся каньон, разделяющий мелководное Миртойское море и глубокий главный бассейн Средиземного моря. Небольшие землетрясения вдоль северного берега Крита случаются так часто, что ландшафт дна тут переменный, и был таковым всегда. Рифы поднимаются и исчезают с течением веков, что породило легенду о чудовищном быке, спящем на дне пролива, иногда поднимая рогатую голову. Эти рога называются: рифы Алитес (бродячие). Никто не знает, когда и где они станут угрозой для кораблей. Если точнее: никто не знал этого в древности — а на пиратской карте Хлои положение рифов Алитес было указано почти точно с привязкой к южному краю подводного каньона. В действительности «рогов» оказалось не два, а пять по краям небольшого, но прочного базальтового плато. При сейсмических процессах, плато, вероятно, могло наклоняться, поднимая «рога» с того или иного края близко к поверхности моря, однако при неком очередном сейсмическом ударе, плато просело и треснуло, образовав что-то наподобие оврага посредине. В этот овраг постепенно сполз весь мусор, попадавший на плато за прошедшие тысячелетия – что упрощало задачу поиска. Сейчас плато лежало слишком глубоко, чтобы его пять рогов могли угрожать даже кораблям с большой осадкой…
…И слишком глубоко, чтобы нырнуть на сжатом воздухе. Точнее, до «рогов» можно (глубина 60 — 70 метров), но плато на сотню метров ниже. Несколько дней детального исследования сазером показали: в овраге под слоем ила лежат, возможно, остатки двух тростниковых кораблей. Если бы экипаж фишербота «Хеллхунд» не обладал моделью процесса разрушения кораблей подобной конструкции, и если бы такая модель не была интерпретирована в приложении бортового компьютера — то на эти остатки не было бы обращено внимание. Но модель была, поэтому Камилла, Хлотар и Скрэтти заметили. В течение еще одного дня, видео-обследование артефактов на плато при помощи робота-скорпионоида усилило подозрение, что это оно самое, а значит хорошо бы нырнуть…
…Камилла Далансон загорелась идеей нырнуть туда, несмотря на всего несколько дней опыта в использовании акваланга (причем лишь на малых «рекреационных» глубинах). Хлотар попробовал отговорить ее, но безуспешно. И тогда у него включилась смекалка офицера из дивизиона быстрого реагирования флота. Если кого-то нельзя отговорить от опасного рейда – то следует принять это, как неизбежность и тщательно закрыть самые опасные пункты в программе рейда. Он смог настоять на использовании хорошего снаряжения для глубин около 500 футов. Скрэтти очередной раз расчехлила пегастер, слетала на остров Антикитера в Ксиропотамос, привезла два баллона со смесью неокс, электронный блок редуктора-триггера, и более теплый гидрокостюм. Для безопасного глубокого погружения новичка технически больше ничего не сделать. Остальное человеческий фактор: Скрэтти как напарник (бадди), и Хлотар как оператор наверху.
С точки зрения воображаемого внешнего наблюдателя, все это выглядело авантюрой, особенно поведение Скрэтти. Она невозмутимо собралась падать на 500 футов в лишь шортиках, ластах
Камилла была в эти минуты слишком сосредоточена, проговаривая в уме все будущие действия от и до, поэтому не отвлеклась на осмысление увиденного. Ну, сахар, и что? Затем было падение сквозь толщу воды — прозрачной, зеленоватой, синей и (уже ниже виднеющихся вдалеке каменных «рогов») фиолетовой, столь темной, что вне световых конусов от фонарей не разглядеть ничего. В процессе предварительной активной разведки скорпионоидом, слой ила в овраге был целенаправленно сдут струей воды от двигателя (так обнажились крупные фрагменты затонувшего мусора), а маршрут был размечен на карте для дайверских планшетов. Камилла, не размышляя, двигалась над дном вдоль оврага и снимала видео, иногда чуть вздрагивая от бульканья пузырей, вырывавшихся из клапана при каждом выдохе. Ей требовалось держать в кадре Скрэтти, которая ловко перемещалась среди световых пятен, и собирала со дна всякую мелочь, распихивая по ячейкам прозрачного контейнера, спущенного на тросе с фишербота. В финале Скрэтти запихнула в контейнер два бурых предмета, напоминающих большие многослойные пиццы, подгоревшие по недосмотру повара. Большой палец вверх – это значит: всплываем. Как было оговорено, Камилла устроилась поверх контейнера. Ведь при ее мизерном опыте дайвера, самостоятельное всплытие в таких условиях стало бы бессмысленным дополнительным риском.
Лебедка медленно потащила наверх контейнер вместе с Камиллой. 10 метров в минуту, таковы правила. Вот вода уже стала синей, а лебедка остановилась. Декомпрессионная остановка. Скрэтти показала пальцами ОК и вверх-вниз, затем взлетела сквозь синеву к серебристому небу. В смысле, к поверхности моря. Оставшись одна, Камилла ощутила страх-холод, эти два разных дискомфорта воспринимались ей сейчас как нечто единое. Лебедка снова потащила трос вверх, и почти сразу с серебристого неба упала Скрэтти, энергично работая ластами. Камилла обхватила себя руками, показывая, что мерзнет, и Скрэтти в быстром темпе похлопала ее ладонями по плечам, спине и бедрам. Кажется, помогло, или просто дружески прикосновения подняли тонус.
Синева посветлела и разбавилась тускло-изумрудной зеленью. Затем снова остановка. Скрэтти еще раз всплыла на поверхность, и вернулась обратно к контейнеру на тросе. Камилла почувствовала, как наваливается сонное отупение. Происходящее показалось тягучим дурным сном, причем желание проснуться стало таким сильным, что Камилла потянулась туда, вверх, к серебристому небу. Скрэтти вовремя удержала ее – на такой глубине резкая декомпрессия могла убить ее, превратив кровь в шипучку. После этого Камилла уже не двигалась до самой поверхности. Она даже не поняла, как оказалась в ласковых волнах под жарким солнцем, как ее общими усилиями подняли на борт и как усадили в шезлонг. Она огляделась и с трудом сфокусировала как бы расплывающийся взгляд на Скрэтти.
— Это у меня глюки, или у тебя лицо сиреневое?
— У тебя не глюки, а у меня это от анаэробного дыхания, для которого я жрала сахар.
— Скрэтти, а запах перегара, как после зверской пьянки? – спросил Хлотар, стаскивая с Камиллы гидрокостюм и термобелье.
— Ну, запах тоже от анаэробного дыхания. И во рту вкус, как мыши насрали.
Хлотар махнул рукой, как бы признавая, что не понимает этих тонкостей биохимии.
— Ладно, девчонки, идите-ка в душ, а я сварю вам кофе.
— Годится! — отреагировала Скрэтти и повернулась к Камилле, — Идти можешь?
— Да, конечно… — та попыталась встать, но безуспешно, — …В смысле, кажется, нет.
— Расслабься, это быстро пройдет, — озвучив такой краткий позитивный тезис, Скрэтти просто взяла ее на руки, как субтильного подростка и зашагала к санузлу. Камилла не понимала, как это возможно, и собралась задать тактичный вопрос об этом, но мысли прыгнули в сторону: она поймала себя на том, что не чувствует своего возраста. Будто случился взмах волшебной палочки, срезавшей 40 лет, так что осталось 12. Между тем, путешествие завершилось, Скрэтти сгрузила ее на пол в душевой кабинке и аккуратно отрегулировала температуру воды, после чего спросила: